Им повезло, что они держали его затылок на мушке.
– Ты все ломаешь. – Аларих качнул головой. – Не замечал? Все, к чему бы ни прикоснулся…
Он изобразил руками небольшой взрыв.
– Очень просто у тебя выходит. Я еще на старой базе заметил.
Да пошел он. Энцо едва понимал, что ему говорили. Чуял близость ненавистного тела; кислый запах пота и сладкий – притираний, как у патрицианской бабки. Так бы и впился в бородатую харю имплантатом. Сперва воткнул пальцы в глаза, а после выпустил манипуляторы.
Взбил мозговой коктейль.
Словно почуяв его намерение, Аларих наставил на него распылитель. Дуло коснулось лба.
– Не понимаю я. Ты же сам номер. Зачем нам мешать?
– Мешать удерживать девчонку против ее воли? Об этом говоришь, м…к?
Он сплюнул и снова получил по роже, на этот раз рукоятью распылителя.
– Хватит гавкать. Лучше послушай.
Аларих поднялся с корточек и вернулся к стакану с кофе.
– Двести Шесть, ты слышал о нас? О нашей миссии?
Энцо молчал. Миссия-шмиссия, он даже такого слова-то не знал. Нога чесалась и болела. Похоже, швы разошлись.
– Сотни лет номеров угнетали. Сотни лет общество несправедливым образом делилось на граждан и неграждан. Патрициев и плебеев. Мы решили это изменить.
«Псы» согласно загудели, и Аларих довольно закивал. Совсем как сенатор на публичном выступлении.
– И милая девушка может нам помочь. Скажи, ты не воспользовался бы такой возможностью ради свободы?
– Где Малая? – ответил Энцо. Дерьмом про свободу и равенство ему промыли голову достаточно, еще когда Аларих ходил под главным «псом», Эзопом, и слова не смел вякнуть. На всю жизнь хватило.
Кто-то заржал. Кто-то подошел, намереваясь угостить еще парой ударов, но Аларих остановил.
– Мы все – рабы. Живой товар Сената. А тебя только девчонка интересует? – Он указал стаканчиком в сторону выхода из ангара. – Пожалуйста. Иди к ней. И будь добр, успокой. Обещай что хочешь, ври что хочешь, но покажи мне результат. Если мы не сможем с ней сработаться, придется ее убить. Ее и тебя. Это ясно?