– Ты помнишь меня?
Энцо мотнул бритой головой. «Да», – слабо шевельнул губами.
– Хорошо.
Это было не просто хорошо – божественно.
Малая вытерла вспотевшую ладонь о штаны, с жадностью изучая каждую его черту. Он выглядел молодо, как ее ровесник. И теперь она видела то, чего была не в силах заметить раньше. Признаки иной породы – марсианина – лежали как на ладони.
Слишком мощная кость и высокий рост.
Гибкое тело с развитой мускулатурой.
Крепкая челюсть и крупные белые зубы хищника.
Татуировка пса на предплечье. Заметив ее, Малая замерла. Он что, был «псом»? Конечно, могла бы и раньше догадаться. Потому и знал Алариха. И выбитый номер крио в вороте, много дней… Он был членом банды и сидел в тюрьме. Теперь она поняла.
И, как ни странно, это открытие совсем не пугало.
Она присела перед Энцо на корточки. Дергать его страшно не хотелось – он сидел, тяжело опершись локтями на колени. Хмурился, словно от боли. Поднял взгляд, когда его окликнули по имени, и с легким отвращением уставился на линзу окуляра.
Холодок сбежал по спине. Да, железка не добавила ее лицу красоты.
– Как ты себя чувствуешь? – Малая тронула кровоподтек на его скуле. Энцо слабо ругнулся, и она торопливо убрала руку. – Больно? Прости, я не хотела…
– Нормально все.
– Что?
Молча Энцо ухватил ее ладони и вернул на лицо. Его руки легли сверху. Держали крепко, не позволяя вывернуться. Щетина колола пальцы.
Он неторопливо осмотрел окуляр, раздувая ноздри. Склонился ближе и прижался к губам.
Он пах кровью. Антисептиком и потом. И на вкус был таким же – соленым, с оттенком железа. Глаза темнели, как ночное небо. Как космос.
– Я рад, что ты жива.
– И я рада, что ты… – пробормотала Малая, путаясь в словах и желаниях, и побагровела. Еще никто и никогда не целовал ее губы, и теперь они горели. А под сердцем глухо клокотали невысказанные слова, которые она так давно копила.