Номад

Это был неписаный закон джати. Бережно относиться ко всем своим воплощениям. Не создавать неприятностей, не вступать в ненужные споры, не транспортировать тело далеко от дома. Все амбассадоры знали, что межпространственные путешествия – это бумеранг. Сегодня ты пользуешься чьим-то телом, завтра кто-то, более или менее разумный – твоим.

Именно этот закон нужно было нарушить для того, чтобы качнуть чашу вселенского равновесия. Но сделать это должны были не джати, ибо они – законодатели и блюстители закона, не Инактиваторы – мрачные судьи и безжалостные каратели. А вот такие вот простачки вроде Яна Монастырского.

Лем понимала, что «НОМАД» разрушит его примитивную жизнь, можно было даже сказать, что они с Чарктоном собирались подсунуть ему что-то вроде легальных наркотиков со словами: «Прости, приятель, это погубит тебя, но ты получишь удовольствие».

– Лем? С тобой всё в порядке? – Аккуратная бородка воплощения Чарктона вторглась в поле зрения воительницы.

– А?

– Ты зависла. – Чарктон поставил перед ней пластиковый стакан и тарелку с картошкой.

– Просто задумалась, – отмахнулась Лем. – Лучше расскажи, как твои успехи.

В их команде Чарктон отвечал за техчасть. В короткие сроки ему нужно было сколотить команду молодых учёных, непризнанных гениев и просто башковитых ребят, готовых работать за идею и сконструировать «НОМАД» из подручных материалов. И всё это – не превышая лимитов в теле воплощения. Почти невыполнимо? Возможно. Но задача Лем была ещё сложнее: втереться в доверие к Монастырскому и проследить, чтобы он пользовался «НОМАДом» как можно чаще. Нарушая запреты любыми способами.

При мысли о том, что ей придётся заигрывать с существом другого вида, пусть даже симпатичным по местным меркам, воительницу передёргивало от отвращения.

Чарктон вздохнул – по-видимому, дела с «НОМАДом» были не очень.

– В этой реальности не существует таурания, – сказал молодой человек. – Попробую заменить на серебро, хоть и выйдет дороже.

Лем нахмурилась. «НОМАД» не собрать без нужных химических соединений, и тогда, каким бы перспективным ни был мир, для амбассадоров он будет бесполезным. Таураниевая фольга отвечала за нейроингибирование – подавление второй личности на время взлома. Без неё об использовании технологии не могло быть и речи – слишком рискованно и чревато раздвоением личности.

– Ты уж постарайся, Чар… Артём, – попросила Лем. – Это последний подходящий нам мир.

Всё было именно так. За почти триста лет варнийской интервенции джати посетили огромное количество разумных миров, но ни один кочевник не смог изменить ход истории. Владычица Лем продолжала посылать гонцов, но уже без особой веры, просто потому что так делали её мать и бабушка.

– Сделаю всё, что в моих силах, Владычица, – ответил Чарктон.

– Мне больше по душе, когда ты называешь меня «напарница», – игриво улыбнулась Лем.

– Так, всё понятно. – Чарктон поставил свой стакан на стол. – Решила на мне потренироваться?

Лукавая улыбка тотчас же сошла с лица девушки.

– Что, всё так плохо? – Лем занервничала и по привычке начала ковырять в зубах ножом. – Я вообще привлекательна по местным меркам?

– Да, когда не делаешь так. – Чарктон осторожно вынул из её рук нож. – Будь мягче. Не напирай. Местные мужчины любят завоевывать.