Чужие: Геноцид. Чужая жатва,

Не успела ампула коснуться пола, как Стэн уже погрузился в сон. Его веки слегка подергивались, быстрый сон сменялся медленным. Он видел тревожные сны. Голубовато-зеленый свет играл на его широком лице с намечающимся вторым подбородком, на котором играли блики, отражаясь от очков. Стэн казался моложе своих двадцати восьми лет и больше напоминал школьника, вернувшегося в свой большой старый дом, где жил с родителями до нашествия чужих. И снова он видел строгого отца-ученого, с губ которого постоянно слетали иронические фразы на греческом языке или на латыни. Он видел и мать. Это была женщина с высоким лбом, суровыми серыми глазами и копной светлых волос, небрежно закрепленной шпильками.

Потом ему казалось, что он идет по длинному коридору. По сторонам в нишах, напоминая статуи, стояли его родители, которые застыли в разном возрасте и настроении. При желании Стэн мог остановиться на любом фрагменте своего сна. Он мог заставить родителей замереть, подойти к ним, осмотреть со всех сторон и пустить пленку памяти крутиться дальше. И все это проносилось в его сознании в тот миг, пока падала ампула.

Ампула все еще падала, а в памяти всплывали другие картины. И вот он уже ученик средней школы. Он в светлый солнечный день идет домой по берегу ручья, журчащего позади дома, и думает о чем угодно, кроме уроков. Стэн посмотрел на задание, которое ему задали в школе. Он считал, что оно ниже его интеллектуального уровня, и тратить время на него не стоит. Мальчик был такого низкого мнения о школе, что родители опасались, сможет ли он вообще ее закончить. Но они зря волновались: вот он уже на выпускном вечере, одетый в английскую школьную форму, которую родители купили ему, когда были на семинаре в Лондоне. Стэн всегда ненавидел этот костюм: он очень глупо смотрелся рядом с другими мальчишками, на которых была обычная одежда.

Память предлагала ему много подобных сцен, но Стэну не хотелось вспоминать детство. Он хотел увидеть другие события, побывать в других временах, встретиться с другими людьми, вспомнить другие места и вещи.

И он двинулся дальше. Ампула падала, а Стэн летел по коридорам памяти. Теперь он был двадцатилетним, уже известным ученым, и находился в кабинете врача, застегивая пуговицы на рубашке и молча выслушивая, что говорит доктор.

– Давайте вы сами посмотрите результаты, – ответил доктор Джонстон. – Вы были правы, доктор Мяковски. Вас не зря волновали черные пятна на груди и спине. Это – рак.

Стэн сел. Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать услышанное. Он не мог поверить диагнозу, хотя уже несколько месяцев подозревал, что у него онкологическое заболевание.

Справившись с собой, он спросил:

– Это конец?

– Да, – кивнул врач. – У вас осталось мало времени. В вашем распоряжении всего несколько месяцев. Простите, но я предпочитаю говорить правду. Уверен, вы и сами знаете, что ваше состояние неизлечимо. Но мы можем замедлить развитие опухоли и облегчить симптомы. Я уже подготовил рецепт на лекарства, – сказал врач и протянул ему сложенный лист бумаги. – И это тоже вам.

Джонстон достал маленькую пластмассовую коробочку. Внутри, упакованные в поролон, лежали двенадцать ампул с синеватой жидкостью.

– Это – «Ксено-Зип». Вы слышали о нем?

– Если память мне не изменяет, его производят из маточного молочка женских особей ксеноморфов, – кивнул Стэн.

– Именно так, – подтвердил доктор. – Должен вас предупредить: это средство не победит болезнь, но оно поможет облегчить симптомы. «Ксено-Зип» – это запрещенный препарат и я не должен давать его вам, но оно действительно может помочь.

– У него есть побочные эффекты? – спросил Стэн.

– Да, именно поэтому лекарство еще не запатентовано государством. Однако многие его используют. Дело в том, что «Ксено-Зип» оказывает очень сильное воздействие на психику, но на всех людей влияет по-разному. Многие после этого лекарства чувствуют себя лучше, но кому-то становится плохо. А у некоторых оргазм длится целую вечность.

– По крайней мере, я умру счастливым, – пошутил Стэн, но ему было не до смеха.