Чужие: Геноцид. Чужая жатва,

66

Стэн снова пришел в себя. Его сильно разозлило, что доза чистейшего маточного молочка ему не помогла. К счастью, у него осталось еще немного старого вещества, и он собирался его принять.

На самом деле он не так уж и удивился, что маточное молочко ему не помогло. Он всегда подозревал, что байка про особый вид вещества чужих, исцеляющего от всех болезней, слишком фантастична, чтобы быть правдой. Так не бывает.

В мыслях Мяковски вернулся в свое прошлое. Он вспомнил о проделанной работе и о своих достижениях. Он мог сравнить свою жизнь с игрой в покер. Мог ли он разыграть карты по-другому? Вряд ли. Это странно, но он знал, что по каким-то необъяснимым причинам нет на свете такого места, где бы он предпочел сейчас оказаться. Ему хорошо здесь и сейчас – в конце этого рискованного, но захватывающего приключения, вместе со своими друзьями.

Гилл находился на противоположном конце корабля, присматривая за Джулией. Он ничем не мог ей помочь, он мог только устроить ее удобнее. Большая часть кислоты на нее не попала, но нескольких капель хватило, чтобы обжечь шею и проникнуть глубоко под кожу. Ее лицо было мертвенно-бледным, а дыхание прерывистым. Жизненные показатели постепенно уменьшались.

Гилл обнаружил, что борется с новыми для себя эмоциями, которых никогда раньше не ощущал. Он осознал, что быть искусственным человеком – очень комфортно. Единственное неудобство состояло в том, что ему никогда не было хорошо. Он не знал ни отчаяния, ни восторга. Но с другой стороны, ему никогда не было и плохо.

Странно, конечно. Теперь он испытывал необычные чувства – жалость к Джулии и еще нечто очень нежное, что он не мог назвать и идентифицировать. Он дотронулся до вены на шее девушки. Она пульсировала, но очень слабо. Гилл потянулся к ней, чтобы расположить удобней, и увидел только сейчас, что у него не хватает левого предплечья и кисти. Последнее время он был слишком занят, чтобы заметить, когда это случилось. Кстати, у синтетических людей было еще одно преимущество – они не чувствовали боли. И сейчас, оглядываясь назад на то, что случилось, он попытался воспроизвести события. Дверь люка закрывалась, и он собирался запрыгнуть внутрь. Но все тело пройти не успело. Одна рука еще была снаружи, когда челюсти чужого впились ему в запястье. Гилл потянул руку в одну сторону, а монстр – в другую.

Гилл и чужой играли в смертельную игру под названием «перетягивание каната». Гилл тащил руку к себе, а чужой в обратную сторону. Рука, словно пила, резала дверной проем. Помочь было некому: Стэн был в отключке, а Джулия в этот момент попала под струю кислоты.

Они закончили свою игру. Андроид не был точно уверен, что случилось дальше: провода, отвечающие за функционирование его руки, перерезались о дверной косяк или перетягиванием с его руки сорвало суставную соединительную часть. В любом случае, итог был один – раздался громкий хлопок, и его рука повисла чуть ниже локтя. На его грубой искусственной коже появились трещины и начали моментально расползаться. Кабель пришел в напряжение, сильно натянулся, начал гудеть и внезапно порвался.

Оставшиеся в руке провода обмотали запястье Гилла, но освободились, как только он потянул руку на себя и оторвал ее. Дверь люка с грохотом захлопнулась, и в тот момент этот звук показался ему самым приятным. Гилл был слишком занят, помогая Джулии и Стэну, чтобы обращать внимание на свои собственные повреждения. Однако сейчас настало время подумать и о себе.

Он понял, что руку восстановить не удастся. Гилл мог бы попробовать смастерить что-то из поручных средств, но у него не было с собой проводов и запасных частей, которые обычно каждый андроид старается иметь при себе. И даже если бы ему удалось найти кабель, необходимы были еще транзисторы и конденсаторы. Гиллу пришлось отключить руку и больше она не двигалась. Она была мертва от самого плеча.

– Доставили они вам неприятностей, не так ли? – раздался голос Стэна.