– Он ежедневно сто раз простирается ниц перед Буддой в семейном святилище. Превосходный способ сохранять гибкость спины. Прошу в мой дом, давайте уйдем с холода…
Падма жил в маленькой хижине на окраине деревни. Стены украшали цветные драпировки, на полу лежал толстый ковер. У одной стены стоял узорчатый алтарь – аккуратный, симметричный, с позолоченными рамками вокруг красных панелей. Полки заполняли сувениры и маленькие статуэтки Будды.
– Прошу садиться. Я бы предложил вам чай, но Лобсанг недалеко. Уверен, вы хотели бы встретиться с ним как можно скорее.
– Именно за этим мы и пришли, – подтвердил Нельсон.
– Должен сказать, что на самом деле этот дом не мой, а моего кузена. Я настоятель монастыря в Ладакхе – в смысле, в реальном мире, на Базовой. Но, как вы знаете, я старый друг Лобсанга. Мы с ним много лет сотрудничали по духовным вопросам. Когда он решил… э, погрузиться в эту среду в своей последней итерации, я был рад посвятить часть своего времени тому, чтобы сопровождать его, быть его духовным наставником, пока он здесь растет.
Нельсон полагал, что у них с Лобсангом такие же тесные отношения, как у Лобсанга с семьей, под которой следовало понимать Агнес, Бена, Селену и, конечно, Джошуа Валиенте. Что бы ни заявлял Лобсанг о своем происхождении – что он был душой тибетского мастера по ремонту мотоциклов, реинкарнированной в суперкомпьютер на гелевом субстрате, – никто из них, даже Нельсон, никогда не исследовали полностью все, что под этим подразумевалось. Тем не менее что-то в этой экзотической биографии заставляло Лобсанга возвращаться сюда снова и снова. И вот он опять здесь.
– Вы очень добры, сэр, – сказал Бен.
Падма внимательно посмотрел на него.
– А ты, его приемный сын, молодец, что не обижаешься на его отсутствие в твоей жизни. Лобсанг решил в некотором смысле начать заново, вырасти в традициях веры своих предков. Ты сам так молод. Физически и духовно Лобсанг сделал себя моложе, чем ты. Как странно!
Бен пожал плечами.
– Я всегда знал, что мои родители… как-то отличаются. Еще до того, как они сказали мне правду о своей настоящей природе. Фактически еще до того, как сказали, что я приемный.
Еще до того, как в Нью-Спрингфилде, где он жил, появились инопланетные прожорливые монстры, подумал Нельсон.
– А, ребенка никому не одурачить, – сказал Падма.
– Но я был сиротой. Кто знает, что со мной сталось бы, если бы не Агнес с Лобсангом? Думаю, я могу простить им необычность. Они были тем, кем были.
– Ты мудр для такого молодого человека. А что касается денег, потраченных на эту деревню…
Нельсон усмехнулся.
– Я поспрашивал в Трансземном. На эту симуляцию ушел ВВП небольшого государства.
– Но Лобсанг может это позволить. И вы уверены, что вам необходимо его сейчас побеспокоить?
Нельсон посмотрел на Бена.
– Бен задавал мне этот вопрос. Боюсь, что да. Он единственный, к кому я могу обратиться за… Скажем так, он никогда не простит мне, если я его не позову. Но меня не покидает ощущение, что происходящее достаточно серьезно и рано или поздно он все равно каким-то образом узнает. Он же Лобсанг.