— Они думали, что я задохнулся под палаткой, — Наль наконец совладал с собой и поднялся на трясущихся ногах. — Оттащили в сторону и бросили. А сами — словно пьяные… или бесноватые. Забыли про меня совсем, а сначала хотели мечом ткнуть. Их главный не велел. Я откатился и в кусты… метель была, не видно ничего…лошадей порубили почти всех, скотину тоже…зачем?
Губы мальчика, белые, искусанные, кривились, но он не плакал.
— Башни? — Мэлвир уже бросил надеяться, что спит.
— Башни целы…а сэн Эверарт…у них и мечей нету ни у кого! — выкрикнул Наль.
— У вас что? — Мэлвир перевел взгляд с шатра на земляной вал, покрытый телами, темными на сивом снегу.
Смотреть куда угодно, только не на Марка.
Одинокий всадник, похоже, кто-то из хинетов, неспешным шагом проехал мимо, направляясь к деревне. В лучах заходящего солнца его фигура казалась черной.
Голова гудела, как с похмелья.
— У нас был бой, тяжелый. Ты не заметил?
Заржала лошадь, глухо, точно из-под воды.
— Днем повалил снег, и они напали тут же, быстрые, как демоны. Сотни две, не меньше.
Рыцарь тяжело закашлялся, его согнуло пополам.
— Прорвались в лагерь, никакой вал их не сдержал. Дрались, как черти, никогда такого не видел. Мары болотные, не успел я сесть в седло, как мне срубили наплечник и разнесли в щепки щит. Топором.
Марк говорил, задыхаясь, серые глаза блестели от лихорадки.
Мэлвир не отвечал, слушал молча.
Еще пятно на валу, на сей раз светлое, рыцарский плащ расплескался крылом. Один из Доранов.
Соледаго не хотел спрашивать, кто это, Кунрад или Ворран. Не хотел знать.
— Снег застил все, стеной сыпал. Собственного меча было не разглядеть. Я отвел людей из лагеря, и построил там, у ограды. Эти… они сражались как звери, как одержимые… — Марк переглотнул. — Мэл, я промахивался — так быстро они двигались. И другие тоже…
— У тебя жар.
Кто же там лежит. Который из братьев?