Наташа была другой. Мягкая и теплая, неторопливая и податливая, она казалась Олегу нежным, молочно-шелковым облаком. Упиваясь ее телом, Лютаев сам тихо стонал, прикасаясь к девичьей коже, пахнувшей клубникой, своими искусанными Иришкой губами.
— Наташа, — шептал Олег, пока Иришка, откинувшись на край дивана, отдыхала. — Иди ко мне, милая! Хочу тебя.
— Иду, — так же шепотом отвечала она и медленно гладила Олега между ног маленькой, почти детской рукой до тех пор, пока у него опять не начиналась эрекция.
Потом слегка прикасалась к его члену губами — ах, какие у Наташки чудные губы: большие, ласковые, нежные — и только доведя его до бешенства, позволяла войти в себя и утонуть в ней целиком. И снова яростная его атака завершалась сумасшедшим оргазмом.
Олег не переставал себе удивляться — видно, сегодня его день. Вернее, ночь! Жаль только, что Васька Клепиков, наевшись водки до потери пульса, лежит как бревно и не видит его сексуальных подвигов, не видит, на что способен оголодавший на безбабье демобилизованный воин-десантник. Посмотреть на это, бесспорно, стоило.
А с другой стороны, оно и к лучшему: ни одной из этих девчонок Лютый бы ему не уступил…
Через несколько дней Васька Клепиков привел Лютаева на КрАЗ. Проводил приятеля в отдел кадров, а сам помчался в цех — заступать на смену.
— Просто хочу устроиться на работу, — без обиняков заявил Лютаев похожему на женщину очкастому кадровику, когда тот задал ему вопрос, зачем он пришел на завод.
— Э-э! Нет, молодой человек. Слово просто здесь неуместно, — завелся кадровик с пол-оборота и взахлеб начал расписывать Красноярский алюминиевый завод.
В том смысле, что это предприятие легендарное, колоссальное по своей мощи и общегосударственному значению. Особо это важно сегодня, когда наша великая страна переживает потрясающий исторический момент, а именно — Перестройку. Мол, Олег даже не представляет себе, в какой замечательный коллектив он может влиться!
КрАЗ — второй по величине алюминиевый завод в мире. На его долю приходится двадцать семь процентов всего производимого в Советском Союзе алюминия, что составляет три процента мирового производства! Проектная мощность завода — восемьсот шестьдесят пять тысяч тонн. Завод, кстати, расположен рядом с Красноярской ГЭС и потребляет около семидесяти процентов от общего объема производимой станцией электроэнергии. И работает на предприятии около шести тысяч человек!
— Представляете, молодой человек?
— Представляю, — кивнул заскучавший Лютаев, хотя совершенно не представлял себе, зачем ему все эти цифры и проценты.
Он что, сюда генеральным директором устраивается? Эти пустопорожние речи напомнили ему армейские политзанятия, а кадровик — замполита, про которого ребята говорили: его дело пиздеть, а наше слушать. А кадровик все не унимался:
— На предприятии преимущественно используется технология Содерберга. Очень скоро мы начнем плавный переход от технологии полусухого анода к более эффективной и экологически чистой технологии сухого анода. На сегодняшний день около пятидесяти процентов корпусов работают по технологии сухого анода. В некоторых электролизных корпусах уже применяют технологию обожженного анода.
«Может, на хер его послать? — раздраженно подумал Лютаев. — Или лучше в рожу ему заехать, чтобы заткнулся, гнида бумажная?»
Но инспектор был в ударе, он заливался соловьем и не замечал, как помрачневший Лютаев играет желваками на скулах.
— Еще одно направление модернизации анодного производства — внедрение автоматической системы управления технологическим процессом. В настоящее время эта система внедрена на печи номер один, на ближайшее будущее запланировано тиражирование на вторую, третью и четвертую печи, что позволит улучшить качество прокаливания нефтяных коксов…
— Хорош туг анод обжигать! — Лютый, не сдержавшись, громко хлопнул ладонью по столу. — Я просто работать хочу, это понятно?
— Что, простите? — кадровик от неожиданности даже привстал. Снял с носа очки, достал из кармана брюк платок, протер запотевшие стекла. — Что вы сказали, молодой человек?
ebooksa