И вот теперь, на кухне, он тоже плакал:
Люсиль же выглядела такой же маленькой и испуганной, как в те моменты, когда он позволял ее наказывать. И ничего не говорил в ее защиту. Когда он вел себя не как настоящий мужчина.
Но ради Эдит он должен им стать. Она наконец развеяла мрак в этом Доме и в его собственном мире! Мрак в его
Но ведь он любит сестру, действительно любит ее – она была центром его Вселенной всю его жизнь.
– Ты ведь не можешь бросить меня? – спросила женщина.
– Нет, не могу, не могу, – всхлипнул Томас.
Она языком осушила его слезы. Они прижались друг к другу – сироты, которым смерть их воистину демонических родителей принесла освобождение и которых она, эта смерть, потом преследовала всю жизнь. Лишенные всего, что их окружало, кроме непроницаемой темноты. Так что же, для них уже слишком поздно увидеть свет?
#
А эти несчастные духи, которые взывают к справедливости?
Такие не относящиеся к делу…
И такие прелестные…
На улице росло багровое пятно вокруг Дома, хлюпающее болото красной глины, и грехи Шарпов становились видимы для всех.
Глава двадцать четвертая
В тот день, почти две недели назад, когда Алан начинал свое путешествие, в Буффало шел снег.
В Лондоне ему сказали, что высота выпавшего снега достигла рекордной отметки. Но здесь, в Кумберленде, было хуже всего – еще один из ужасных снегопадов закрыл практически все дороги. Он уже много дней не встречал ни единой живой души.
К тому времени, когда он добрался до почтового двора и вылез из крытой повозки, Алан успел продрогнуть до костей. Несмотря на то что он вырос в Буффало[38], ему никогда не было так холодно. Он хотел бы задержаться здесь, чтобы поесть горячего и принять горячую ванну, но ничто не могло остановить его сейчас, когда Эдит была так близка. С того момента, как Алан узнал от Холли, что сэр Томас был женат, он существовал в постоянном страхе за Эдит. Кушинг знал, что англичанин был охотником за наследством, но представлял ли он себе, что тот был еще и двоеженец? Его мнимая сестра, леди Шарп… не была ли она его настоящей женой?
Оставив на минуту свой багаж, американец быстрым шагом подошел к мужчине официального вида.