– Тедди… если бы я был тем, кем был десять лет назад, я бы погасил за эти слова не только тебя, но и всю твою семью. Раздавил, как клопов.
28
Эмили пригласила Тедди в «Винеркафе» позавтракать. И посоветоваться. После стрельбы в Сольне прошло уже две недели, и за эти две недели они ни разу не виделись. Настроение у обоих – хуже некуда.
Латунные детали, деревянные панели, мраморные скамейки – как и в десятках других кафе в Стокгольме. Что-то странное с этим городом – хотят проявить индивидуальность, а получается, будто все следуют одному и тому же шаблону. Неважно. Эспрессо и утренняя выпечка – мирового класса. К тому же у них были отдельные кабинеты, где можно поговорить без помех.
Тедди был немногословен – по его мнению, он не продвинулся ни на сантиметр. Повсюду сплошные тупики.
Эмили рассказала про банковскую ячейку. И о разговоре с маклером, оформлявшим купчую на дом в Вермдё.
Записка в ячейке:
Порывшись немного, нашла:
Пошла в ближайшую контору на Йотгатан и показала номер женщине за пуленепробиваемым стеклом.
– Да, все правильно, – сказала она высоким голосом. – С этим кодом я могу выдать вам наличные. Только мне нужно ваше удостоверение личности.
Эмили вытащила из бумажника права.
У кассирши были длинные каштановые волосы и неправдоподобно длинные ногти.
– Очень сожалею, – она покачала головой и улыбнулась. – Я не могу выдать вам деньги. Перевод выписан на другого предъявителя.
Эмили пришла в голову мысль.
– А могу я получить все в голубом пластике?
Девушка посмотрела на нее, как на сумасшедшую.
– Разве я не сказала, что я не могу выдать вам деньги? Перевод не на ваше имя.
Нет так нет. Надо уходить. Но ее осенила еще одна идея: за спиной у кассирши лежала целая кипа конвертов. Она еще раз посмотрела на конверт из ячейки. Тот же логотип, то же предприятие. Но что-то не сходится.