На этом табло Беньямина не было. Перешла к другому.
Тоже нет.
С третьей попытки:
Вспомнила слова Стига Эрхардссона: я поддерживал семью Матса материально. Может быть. Может, именно это помогало им держаться на плаву.
Вчера она опять была у доктора Гуннарссона.
– Я выписываю вам препарат последний раз, – сказал доктор. – После этого мы всерьез займемся вашим здоровьем.
– Да, да, конечно, – Эмили старалась сыграть примерную пациентку: широко распахнутые глаза, слабая улыбка, легкий кивок на каждое слово врача. И вдруг сообразила: она не отвяжется от стесолида. Просто не сможет. Привыкла. Наследство отца. Гены.
Положила таблетки в коробочку от драже «Лекерол». Проглотила одну, запила кофе. В коридоре, кроме нее, никого не было. Прокурор Рёлен, видимо, прошла в зал через другую дверь.
Кто-то положил ей руку на плечо. Она обернулась – среднего возраста мужчина в круглых очках. Поредевшие волосы. Бородка и жесткие складки у рта.
– Добрый день… вы – адвокат Янссон?
– Да… а кто вы?
– Старый друг Беньямина Эмануэльссона. Мне бы очень хотелось, чтобы вы передали ему эту записку, – он протянул ей запечатанный коричневый конверт.
Несколько секунд Эмили изучала собеседника. Почему он не назвал свое имя? И собирается передать Беньямину что-то, о чем она, его адвокат, не имеет ни малейшего представления. Это невозможно. Без разрешения прокурора она не имеет права сообщить подследственному даже телефонный номер.
– Не могу, – сказала она. – Содержание под стражей с ограничениями. Вы знаете, что это значит?
– Знаю… но, может быть, можно сделать исключение?
– Я могу передать ваше письмо, но сначала прокурор должен ознакомиться с его содержанием.