Через два часа судебное заседание. Будут обсуждать, есть ли основания содержать его под стражей. Наденут наручники и повезут в суд. Кореши рассказывали, как все это происходит. Никола в этом смысле девственник. Заведение для трудных подростков в Спиллерсбуде – детский сад с надувными шариками.
Его все время знобило, мучил понос. Рука на месте укуса полицейского волка по-прежнему болела, иной раз очень сильно. Он даже подумывал о самоубийстве. Если бы у него был брючный ремень… но брючного ремня у него не было. Отобрали.
Еще раз приходил Симон Мюррей. Выглядел, как Мэтью Макконахи, – жесткие складки у насмешливого рта, пронзительный взгляд.
– Ты ведь понимаешь, что тебя не отпустят?
«Я не выдержу несколько недель в клетке», – даже не подумал, а ясно понял Никола.
– Думаю, тебе будет нелегко несколько месяцев в изоляции.
Одна надежда: если уж я держусь, Хамон не дрогнет. Хамон всегда был покруче.
– А ты знаешь, Хамон уже колется, – Симон смотрел на него, не меняя ни интонации, ни выражения лица. – Сказал, что деньги нужны были тебе…
Николу опять начал бить озноб. Ему очень хотелось бы встретиться хоть с кем-то, кому есть до него дело. С мамой, дедом, Тедди. С кем-нибудь.
Он вспомнил рассказ Хамона про Ашура – парня, который отказался идти на похороны отца в наручниках.
Он прокашлялся.
– Симон, мне, может, и несладко приходится. Но стукача ты из меня не сделаешь. Так что иди отсюда и больше не приходи…
Он лежал, свернувшись калачиком на матрасе, и думал.
Месяц на свободе – все, чего он добился. Лузер. Еще какой лузер. Ему не место в большой игре. Не потянет.
Голова лопалась от мыслей, но ни одну он не мог додумать. Попытался заснуть. Куда там! Знобит, и в то же время весь мокрый от пота. Мочевой пузырь бунтует: часу не проходит, а он уже сует в решетку белый флажок.
Неужели Хамон и вправду что-то им рассказал?
Камера Хамона в другом коридоре, но он где-то здесь, близко. Если ему еще не предъявили обвинение, не продлили срок задержания и не перевели в другое здание.
Никола никак не мог сосредоточиться. Никак не мог сообразить, что же говорить на суде. Лузер. Фрик с СДВГ.
А может быть, все же попросить надзирателя вызвать к нему следователя Симона Мюррея?
Приходила Эмили. Похоже, она его узнала. Темно-русые волосы, лучистые, очень красивые глаза. Черные брюки и пиджак.
ebooksa