Она сразу взяла быка за рога. Никакой душеспасительной трепотни.
– Что тебе сказали?
– Допросили. Очень коротко. Сказали, что я взорвал сейф в супермаркете.
– А ты что сказал?
– Отрицал, ясное дело. Ничего я не взрывал. Должен был встретиться с Тедди, вы его знаете. Шел к нему, а тут, откуда ни возьмись, на меня бросилась полицейская псина и перемолола мне руку. Посмотрите, – он поднял перевязанную руку. – Я никакого отношения к краже не имею.
– А почему они тебя подозревают?
– Неправильное место, неправильное время. Случайно оказался поблизости. В лесу… типа заблудился немного.
В те минуты, что она с ним беседовала, все стало казаться не в таком уж мрачном свете. Рассказала, как проходит судебное заседание, что может за этим последовать.
В ней было что-то… уверенность, сила. Никола немного воспрянул духом.
В дверь камеры постучали, и сразу послышался звук поворачиваемого ключа.
Надзиратели. Надели наручники и повели по коридору.
Он попытался улыбнуться.
– А в какой камере Хамон?
– Ты же знаешь, мы не имеем права об этом говорить.
Посадили в машину: зарешеченный «Вольво В70».
За окном, как назло, роскошный летний день. Надзиратели на переднем сиденье переговаривались, строили планы на отпуск. Никола вспомнил день, когда он впервые курил траву: в рощице за школой. Нежно-зеленая листва на деревьях… чувство, будто в этом мире ничего плохого случиться не может. Никто не обделен шансом начать новую жизнь.
Судья выглядел очень недовольным. Серый костюм, серые волосы, серое лицо.
Обвинитель: тонкий свитерок под горло, джинсы и вельветовый пиджак. Невероятно: он собирается на неопределенное время затолкать в тюрьму человека – мог хотя бы галстук надеть.
Эмили неторопливо проследовала к своему месту.
Открылась другая дверь за плексигласовой перегородкой, и впустили публику. Из-за бликов трудно различить лица, но Никола, прищурившись, увидел Линду. И Тедди.