Иногда кажется, что какие-то моменты в жизни разыгрываются как в рапиде. Иначе невозможно объяснить, сколько пронеслось у меня в голове в один короткий миг. Полсекунды, не больше, – а я успел подумать и о том, что Буссе блефовал на последней сдаче, и что мне наверняка придется накладывать швы, и о многом, многом другом. Что со мной происходит? Ввязался в драку у дверей стрип-клуба. Я много чего ожидал от жизни…. если вспомнить, как легко и радостно постигал когда-то тайны нард и покера. Сколько было надежд…
Удар, возможно, был не такой сильный, он пришелся на скулу, но я упал как подкошенный. Наверное, второй, с татуировкой, подставил мне ногу.
Богган бросился на ACAB, Буссе судорожно лягался.
Я никогда в моей взрослой жизни не участвовал в настоящей драке. Многое пришлось пережить, но не это. Отполз в сторону, и тут зажужжал мой телефон. Я выхватил трубку и начал орать как резаный.
Парень с татуировкой нагнул Боггана над кассой и методично колотил головой о железный ящик, будто всерьез собрался убить. Я поймал отчаянный взгляд Буссе.
Вскочил и начал молотить охранника по спине. Перед глазами сразу возникла картина: меня, как тряпичную куклу, швыряют в клаустрофобический кузов минивэна. Не знаю как, но мне удалось либо перебороть, либо заглушить приступ паники.
Физиономия Боггана в крови, голова болтается как неживая.
Надо было любой ценой уходить, у нас не было никаких шансов против этих чудовищ. Хомячки в лапах котов.
Я кое-как оторвал Буссе, и мы вырвались на улицу. В лицо ударила зябкая осенняя прохлада.
А Богган? Богган остался там.
Я рванул на себя дверь. Черные стены, красная драпировка.
– Отпусти его, сука!
– Пошел ты…
Они прекрасно знали, что из таких мест никто в полицию звонить не станет. А даже если позвонит – реакции не последует.
Мы стояли и шипели друг на друга.
Они не хотел отпускать Боггана.
Мы не могли его оставить.
Начался второй круг.
Я рванулся на помощь.
У этих подонков оказалась к тому же отменная реакция.