А теперь наоборот: глаза сделались совсем узкими.
– Откуда ты знаешь?
От верблюда. Лиллан рассказала. Но вслух он этого не произнес.
Она окончательно пришла в себя.
– Уходи. Хамство какое.
Конюшня. Запах лошадиного навоза.
Она узнала его мгновенно: он же встречался с ней в парке несколько месяцев назад. На секунду ему показалось, что Лиллан рванется и убежит. Но она после минутной заминки опять начала водить щеткой по лошадиной шее.
– Не бойся.
– Я и не боюсь. С чего мне бояться, если Беньямин попросил вас о помощи.
– Если бы даже не попросил, меня бояться не надо, – Тедди понизил голос. Вокруг была куча народу – девчушки, девушки, женщины, тренеры. – Не хочешь пройтись немного?
– А вы в седле сидеть умеете?
Голос ее прозвучал как-то старообразно. Не по-девчачьи.
Она сидела высоко в седле, а он шел рядом. Топтал размокшую после ночного дождя глину. Лошадь просто огромная, когда идешь рядом. Гнедая, с черной гривой. На Лиллан черный жокейский шлем и толстый наспинник поверх майки.
Он постарался объяснить как можно подробнее. Беньямин попросил Эмили, чтобы Тедди «понял».
– И… Беньямин подтвердил, что ваш отец не покончил жизнь самоубийством.
Лошадь шла неторопливо, словно пританцовывая, и элегантно покачивала головой. Тедди заметил, как Лиллан вздрогнула.
– Почему? Почему Матс решил скрыться?
Лиллан придержала поводья и спрыгнула с лошади. Посмотрела на солнце и прищурилась.
– Я точно не знаю, – она говорила очень тихо, словно боялась, что ее услышат. – Думаю, из-за нас. Решил, что другого выхода нет. Если бы он просто скрылся, они начали бы давить на нас.
– Кто – они?