По голосу – и вправду рад. На душе стало теплее.
– Но есть один… как бы сказать… нюанс. Я должен выложить двести пятьдесят кусков. Срок – месяц.
– Ни хрена себе…
– И это еще не все. Мне надо узнать, кто они такие, эти суки.
– И как это возможно?
– Пока нулем. Понятия не имею. Но надо пробовать. У меня есть одна мыслишка…
Никола врал. Никакой мыслишки, а тем более мысли, у него не было. Но что-то надо сказать Хамону… и послушать, что скажет Хамон.
А Хамон сказал вот что:
– Слушай, Нико… Ты не один. У тебя есть друг.
Чавканье и чмоканье стихло – Хамон остановил игру.
– У тебя есть друг, – повторил он. – Я тебе помогу. Ты же мой
Еще теплее. У Николы даже защипало глаза.
Хамон. Настоящий друг.
Брат.
15
Солнце сияет, небо сказочной голубизны. Каждый сукин сын норовит усесться за столик в уличном кафе, попросить плед и притвориться, что уже лето.
Тедди прочитал целую папку бумаг налогового управления – все, что касалось смерти Матса Эмануэльссона. Вывод: камеры наблюдения на пароме «Мариэлла», принадлежащем пароходству «Викинг Лайн», зарегистрировали, как он прыгнул с прогулочной (восьмой) палубы. Двенадцатиметровая высота, паром шел на максимальной скорости, свежий ветер (5 м/сек). Прощальная записка, безуспешные поиски спасательных служб, продолжавшиеся сутки после инцидента. Аккуратный диагноз: Матс Эмануэльссон «выказывал признаки пресыщенности жизнью». Остальные бумаги – в общих чертах то же самое. Матса Эмануэльссона, «учитывая привходящие обстоятельства, высоту падения и неблагоприятные погодные условия, следует признать умершим».
Накануне, после поездки в Вермдё, они поговорили в машине – он, Эмили и Янне. Можно ли использовать следы крови? Потому что оставался самый главный вопрос: кто? Кого убили?
– Интересно… как можно защищаться от обвинения, что ты убил человека, которого никогда в жизни не видел и даже не знаешь, кто он? – пожал плечами Тедди.
Янне засмеялся.