Стокгольм delete

Тедди отпил пива. Иван… тот, кто их инструктировал по этому делу. Кто дал наводку… Иван. Ивица. Уже шесть лет в могиле – рак легкого.

– Значит, Ивице ничего, кроме выкупа, не надо было?

Деян вытащил из-под губы мешочек снюса и незаметно прилепил его под стойкой.

– А ты что, слышал еще что-то? Мы-то с тобой никогда не работали, если не пахло кэшем.

По дороге домой Тедди позвонил Луке.

Луке – профессиональный хакер. Познакомились они в Халле. Луке чалился два года за пиратское копирование файлов в особо крупных размерах. Информация должна быть общедоступной, вся эта их болтовня. И вот что странно: двадцатисемилетнего картавого компьютерного психа с тонкими, как спагетти, ручонками они поместили – куда? К наркодилерам и гангстерам. Обычно так не делают.

Как бы там ни было – Тедди нравился этот паренек. Однажды на прогулке Луке угораздило оскорбить одного из заключенных. Обнаружив, что тот не умеет читать, парень с удивлением сказал: «Да ты же аналфабет!»[40] Это слово не входило в лексикон громилы, осужденного за жестокие избиения и незаконное хранение оружия. Мало того, он был одним из главарей в байкерской группе «Скорпионы Швеции». Он понял только первую часть слова – «анал». Худшего оскорбления в тюрьме придумать невозможно.

Иббе Салах – так звали громилу – потребовал сатисфакции. В тот же вечер он со своими шестерками ввалился в камеру Луке.

– Выкладывай сто тысяч, и будем считать вопрос решенным.

Луке отказался. Рассчитывал, что сумеет заговорить бандитам зубы. Как в суде. Там он отстаивал свое право делиться интересными файлами с друзьями так красноречиво, что привлек на свою сторону чуть не пол-Швеции.

На следующий же день кто-то умудрился наложить кучу в его тарелку.

Еще через день: кто-то вроде бы нечаянно наступил ему на ногу так, что сломал большой палец и предплюсневую кость.

На третий день сомнений не осталось: ему подложили в матрас здоровенную иглу.

Наконец собрались в камере у Тедди. Луке, Тедди, Салах и двое его подручных. Тедди считался в тюрьме авторитетом – и солидный срок, и могучая фигура внушали интернам уважение.

Сошлись вот на чем: Луке переводит Салаху пять тысяч на тюремный счет, и его оставят в покое.

Тедди поначалу решил, что Луке будет на него дуться – но вышло наоборот. С этого дня более преданного друга у Тедди не было.

– Привет, малыш! – восторженно заорал Луке в трубку, едва услышав его голос.

– Привет, дружок. Мне надо тебя кое о чем спросить. Помнишь, ты проверял для меня Матса Эмануэльссона?

– Я помню все, малыш. Ты же знаешь… я помню все, а ты? Ты помнишь ли?

– Что-то он не выходит у меня из головы. Можешь пошустрить еще разок? Не состоял ли он в какой-нибудь… сети, или… ну, ты понял.