Сев на свой велосипед и набрав скорость, Артём неожиданно для самого себя заулыбался – снова в ноги вернулось чувство лёгкости, исчезнувшее было от поездки на ужасном Стелсе, и снова крутить педали стало легко и просто.
Снова встретиться с командой получилось только у поворота на деревню. Побросав велосипеды, гонщики занимались растяжкой, а Ежов прохаживался среди них и что-то записывал в дневник тренировок.
Скатившись на полной скорости с небольшого холма, Артём съехал на травку и, зажав задний тормоз, остановился с залихватским заносом.
Не отрываясь от тетрадки, Ежов рявкнул:
– Что творишь, дятел?! Побереги колёса! И почему без шлема?.. – Ежов поднял глаза на Артёма, внимательно осмотрел его, покраснел от натуги, а затем, фыркнув, не выдержал и согнулся пополам в приступе смеха.
Взглянув на Артёма, остальная троица также принялась гоготать.
– От шлема уже мозги кипят. И чего вы все ржёте?
– А ты посмотри на себя в зеркало, – похохатывая, посоветовал Клясов.
Осмотрев себя в зеркало скутера, Артём выругался и принялся лихорадочно приглаживать волосы, приговаривая:
– И что здесь смешного, подумаешь, причёска а-ля Эйнштейн.
Закончив наводить марафет, Артём бодро спросил:
– Деда, теперь мне заниматься растяжкой?
– Ты ещё спрашиваешь? Кидай сюда пульсометр и присоединяйся к остальным.
Сняв пульсометр, Артём сделал шаг по направлению к Ежову и... внезапно рухнул на четвереньки. Колени просто подогнулись, а мышцы бедра отказались держать вес тела, хотя совсем недавно казалось, что с ногами всё в порядке.
Виновато улыбнувшись, Артём пробормотал:
– Что-то я немного устал...
Признание
Ворочаясь в кромешной тьме в скрипящей пружинами кровати, Ежов пытался заснуть, когда до его слуха донеслись странные звуки. Хыыы... хыыы... хыыы... раздавалось откуда-то снизу, эти звуки становились всё громче, а спустя некоторое время к ним добавился скрип. Это ритмичное хыыы... больше всего походило на громкий выдох, а скрипеть могла... ну, например, кровать.
– Ах этот дятел! – простонал Ежов, не открывая глаз. – Уже девку себе нашёл!
После слов Ежова в темноте мгновенно зашевелились его соседи.