Венгерская вода

— Ты прости меня, уважаемый Симон, но я так и не понял, зачем тебе переодеваться и идти в это место, будучи неузнанным.

— Помнишь я упоминал про то, что Джанибек договорился с польским королём о передаче ему ярлыка на Галицию? Я тогда ещё жил в Львове, и у нас много про это говорили. Так вот. Я и мои очень осведомлённые друзья выяснили, что ни через одну заставу на границе не проезжало посольство из Золотой Орды. Не видели его и на дорогах, ведущих в Краков. Таких дорог мало и скрыть столь заметное дело, как посольство Джанибека, было невозможно. Тем не менее, переговоры состоялись, ярлык был получен. Кто всё это сделал? Посольство было тайным. Однако даже в этом случае оно не могло проехать через Львов, так чтобы мы не заметили. Значит ехали через Венгрию. Причём ездили несколько раз. Ведь нужно было везти ответ. Два года назад в Орду уже открыто ездил польский посол. Про это все знают. Его звали Ян Пакослав. Кто доставил ему дорожную грамоту? Без неё его никто не пропустил бы через границу. Значит есть у них нужные люди в Золотой Орде. Легче всего этим заниматься католическим монахам. Их, как священнослужителей, защищает древний татарский закон Яса. Всего за год до посольства Пакослава в Сарае учредили отдельную епархию францисканского ордена. Вот только Сарай от Польши и от Венгрии далеко. Между ним и границей, есть только одно место, где можно встретить католических монахов — Тана. Да и оттуда до Польши и Венгрии добираться долго. Кроме того, невозможно сделать это незаметно. Ехать много дней через степь, где весть далеко опережает путника. Зато легко можно пробраться незаметным через леса.

Теперь становилось понятно, почему Симон хочет нанести визит в обитель тайно.

Места здесь глухие, а, самое главное, можно сказать ничьи. Рязанский и сарайский епископы много лет спорили за Червлёный Яр, который лежал у Дона. С севера из-за Оки сюда подбиралась паства суздальской епархии. Но, досюда никто из них не добрался. В этих краях с древних времён народ жил по своему. Сидел в лесах, молился своим богам. Когда за ханским двором сорок лет назад стали приезжать мусульмане, было их немного, да и селились они исключительно в Мохши. Со временем настроили мечети, учредили школы, а когда Узбек объявил себя султаном и защитником веры, так и многие из его окружения перешли в ислам. Да и торговцам было куда сподручнее разбирать дела у местного кади. Мусульманское право для этого подходило лучше всего. Опять же бумагу какую составить — в лесах народ безписьменный.

Христиане здесь были больше из кипчаков и монголов, которые с ханом пришли. Правда не православные, а чаще из последователей патриарха Нестория. Русских здесь было мало. Да и то приезжие. Потому и не попали эти края ни в одну епархию.

А вот для монастыря это не помеха. Отшельников обычно уважают даже иноверцы. Не искушённые в тонкостях религии, они часто не делают различия между святыми людьми. Кочевники исправно подкармливают их творогом и мясом, которые у них всё равно некуда девать, осторожные лесники тоже на всякий случай задабривают непонятных колдунов приношениями. В общем, с голода умереть не дадут.

По Дону, в Червлёном Яре ещё во времена Феогноста были монастыри и со своим крепким хозяйством. Доход имели изрядный. Неспроста архиреи за те края грызлись. Только, когда хан Джанибек обложил налогами церковных людей, оставив освобождение только для священнослужителей, многие из тех, кто укрывался под монастырской сенью от податей, ушли на собственный кошт. Доходы сразу сильно упали. Потом чума весь Червлёный Яр выкосила. Сейчас там не осталось ни одного монастыря.

Получалось, что нет места для тайного убежища по пути из Польши или Венгрии к Итилю через леса, чем эта обитель возле Мохши. Если, конечно, она есть на самом деле. Какие-то отшельники, конечно, жили. Там в лесу, ещё с неведомых прежних времён понарыто в горе всяких пещер. Вот их и облюбовали искатели иноческого подвига. Так уж повелось, ещё от отцов монашества, что для истинного отшельника нет места лучше, чем пустыня или пещера. На Руси ведь первые иноки, ещё от крещения равноапостольным князем Владимиром, тоже в пещерах спасались. Обитель их так и зовётся по сей день Киево-Печерская. Сейчас возле Нижнего Новгорода свой монастырь в пещерах образовался. Да и в Червлёном Яру многие рыли себе убежища от греховного мира в земле. В иных землях то же самое. Сербский патриарх так и вообще именуется Печский. Пещерный значит.

— Илгизар про этих отшельников знает, — добавил к рассказу инока доезжачий, — Говорит их там немало. Только в городе они почти не появляются. Ещё с прежних времён по базарам слухи ходили, что туда вот от этого самого дворца, где мы сидим, ход прорыт. По приказу Баялуни. То ли колдовством она в этих подземельях занималась, то ли сокровища спрятала. Кто во что горазд.

— Так может и сосуд тот самый, не в могиле спрятан, а в этом подземелье? — пришла вдруг мысль в мою голову.

— Вот завтра сам и посмотришь, — засмеялся старый псарь, — Ты будешь божьим людям ладан предлагать. Они навряд его купят, хотя кто их знает. Твоя задача получше их разговорить. И подольше. Говорить будешь по-гречески. Если никто не понимает, сошлись, что по-кипчакски плохо разумеешь и попроси помочь Мисаила. Думаю, кто вы такие они прекрасно знают. Знают и то, что вы по-русски не понимаете. Потому опасаться не будут. А он (кивнул на Симона) будет слушать. Он понимает. Ну и ты Мисаил, держи ухо востро. Слыхал, что говорено, про монахов или королевских посланцев? Они тоже могут промеж собой что чирикнуть. Ты же латынь знаешь, если что?

Мисаил кивнул.

— Вот и хорошо. Главное вида не подавай, что знаешь.

Злат немного подумал и неожиданно подмигнул мне:

— Знаю я человека, который и в Львове, и в Сарае часто бывает. Понял о ком говорю?

— Авахав?

— Он самый. Теперь понял, почему я тебя к этому делу подвязал? Помнишь, откуда те невольники в Чембало приплыли? Продавец которых почему-то в Тане сидел? Авахава в последний раз видели на волынской дороге. Он ведь не зря спешил. Что-то затевается. Про Цареградские дела он знать не мог. Что может искать этот прохиндей в Галиции? Ты ведь из этих краёв?

— Там сейчас всё вертится вокруг принятия католичеством Корибутом, — подумав, ответил Симон, — Ведь с этого времени он оказывается под покровительством папы. А это уже всё ставит с ног на голову. Ведь венгры, поляки, рыцари — все они воевали Литву с благословения святого престола. Тут тебе и призыв к защите веры, крестовому походу, отпущение грехов. Теперь всё. Литовский князь — примерный сын матери-церкви. Тевтонским рыцарям ещё есть к чему придраться: Ольгерд католичества не принимал. А вот польский король теперь оказывается, как рак на мели. Он ведь у поганого царя ярлык взял, получается едва не подданным себя признал. Как это в писании: поклонился, чтобы царство получить? Да ещё дань платит. Думаю, Корибут в первом же послании не преминул об этом его святейшеству донести. А уж, коли папе посулили всю Литву под его руку привести…

— Только вряд ли Авахаву до этого дело есть. — покачал головой Злат, — Он купец сурожский, его рынок в Орде. А вот ежели между польским Казимиром и татарами был против Литвы союз, то он теперь дымит и искры сыпет. Если Авахав ко всему этому был причастен, то ему самое время лететь во Львов, загня хвост. Я вот что думаю. Этот самый Пакослав, что к хану ездил, он по дороге со многими эмирами встречался. И кто их знает, о чём они там договаривались. Там ведь у границы многие недовольны. Их в последнее время не раз били в венгерских землях. А от хана помощи так и не пришло. Теперь все земли за Днестром Людовику Венгерскому присягнули. Кто в наши степи отошёл, а ведь кто и молдавскому князю служить остался. Улуснику венгерскому. Продали же в Чембало без ведома хана татарских невольников. Скорее всего тех самых пленных, что к венграм недавно попали.

Доезжачий долго молча думал и вдруг спросил монаха: