Глава 33
Пирс забрал их из аэропорта, слишком воспитанный, чтобы спрашивать о владельце самолета или о том, где они побывали. Он страстно желал поскорее доставить их на строительную площадку нового медицинского центра.
Было так тепло, что жара показалась Майклу удушающей. «Мой тип города, – подумал Майкл. – Рад возвращению, но все же совершенно не уверен ни в чем: будет ли продолжать расти трава, будет ли Роуан по-прежнему теплой и доверчивой в моих объятиях, смогу ли я быть в стороне от того высокого человека из Нью-Йорка, с которым познал самую удивительную дружбу?»
И прошлое… Прошлое больше не было весельем, как он думал раньше, и никогда не будет таковым, но что-то наследуется вместе с его тяготами, его проклятиями и тайнами.
«Перестань всматриваться в мертвые тела; забудь старика, скорчившегося на полу, и Эрона. Куда ушел Эрон? Вознеслась ли душа его к свету, где все деяния наконец получают оценку и прощение? Прощение – столь бесценный дар для нас».
Они вышли из огромного прямоугольника развороченной земли. Знак гласил: «Мэйфейровский медицинский центр». Там была дюжина имен и дат. И что-то еще, слишком мелкое и неразборчивое для его слабеющего зрения.
Он подумал, останутся ли глаза такими же синими, когда окончательно утратят способность видеть. Случится ли с ним такое? Или он сможет по-прежнему пользоваться репутацией обольстителя, даже когда перестанет замечать восхищенные взгляды девушек, оборачивающихся ему вслед, или поднятые кверху уголки губ Роуан, сменившей гнев на милость.
Он пытался сфокусировать внимание на строительной площадке, чтобы осознать то, что говорил ему разум: что прогресс потрясающий, что несколько сотен мужчин трудятся здесь, возводя четыре блока, что строительство Мэйфейровского медицинского центра действительно развернулось всерьез.
Не показалось ли ему, что на глаза Роуан навернулись слезы? Да, благородная леди с коротко подстриженными волосами, в пошитом на заказ костюме, делающем особенно стройной ее фигуру, молча плакала. Он придвинулся ближе – к черту все приличия, всю болтовню об уважении к частной жизни другой личности и прочую чепуху! Он крепко обнял жену и, найдя самое нежное место на шее, принялся целовать его, пока не почувствовал какое-то движение с ее стороны.
Майкл слегка наклонился, и Роуан, дрожащими руками обхватив его голову, сказала:
– Вы здорово поработали, вы все, я никак не ожидала такого.
Ее взгляд остановился на Пирсе, застенчивом Пирсе, который покраснел, услышав ее комплимент.
– Это мечта, которую подарили нам вы, Роуан. А теперь это и наша мечта. И поскольку главная наша мечта превратилась в реальность: вы снова здесь и опять с нами, теперь и другие мечты осуществятся.
– Вот теперь мы выслушали речь заправского адвоката, размеренную и в достаточной степени убедительную, – сказал Майкл.
Ревновал ли он ее к этому молодому парню? Женщины определенно влюблялись до безумия, когда в их поле зрения попадал Пирс Мэйфейр. Если бы только Мона могла видеть это, понять, что, возможно, он уготован для нее. Особенно теперь, когда после смерти Гиффорд ее сын постепенно отстраняется от своей невесты Клэнси. Все чаще Пирс садился поближе к Моне и пристально смотрел на нее. Да, быть может, и у Моны тоже начал возникать небольшой интерес к нему…
Майкл потянулся к щеке Роуан.
– Поцелуй меня.
– Это вульгарная демонстрация, – промурлыкала она. – Все рабочие уставились на нас.
– Надеюсь, что это так и есть, – сказал он.
– Пойдем домой, – шепнула она.