Колдун из Салема

Но Филлипс так и не появился.

Вместо этого начался шторм, причем так быстро, что Бенсен не успел взобраться по скалам в безопасное место.

Набежала новая волна. Она гневно обрушилась на прибрежные утесы, чуть было не смыв Бенсена. Его окатило ледяной водой, от которой пальцы рук еще больше онемели. Когда волна стала откатываться назад, пытаясь утащить его за собой в море, он почувствовал, что напряжение в мышцах стало просто невыносимым. Его правая рука, не выдержав, соскользнула с выступа скалы, за который она цеплялась. Бенсен поневоле отпрянул от утеса, завис на мгновение в немыслимом положении над каменным карнизом и отчаянно завопил, но его крик утонул в шуме шторма, похожем на дьявольский хохот.

Бенсен полетел вниз. Еще до того, как он плюхнулся на белый прибрежный песок, накатилась новая волна, смягчив его падение, но тут же с силой ударив его о скалу.

Бенсен инстинктивно раскрыл рот, чтобы крикнуть, но он был уже под водой. Он ударился головой о камни, из его легких вышибло воздух, и он на секунду потерял сознание. Волна, закружив его в водовороте, затем игриво приподняла его тело и потащила за собой в море. Бенсену показалось, что его легкие вот-вот разорвутся. Он почувствовал, что грудная клетка через секунду буквально взорвется, и желание глотнуть воздуха стало просто необоримым. Но он знал, что стоит ему сейчас открыть рот — и он тут же захлебнется.

С силой, какой он от себя не ожидал, Бенсен перевернулся в воде, яростно сопротивляясь ее давлению, и все-таки сумел вынырнуть. Отчаянно глотнув воздуха, Бенсен снова перевернулся и расставил руки, готовясь к приходу новой волны.

Почувствовав, что его снова несет на скалу, Бенсен мгновенно среагировал. Решив больше не тягаться силой с волной, он нырнул и, повернувшись ногами в сторону скалы, попытался принять удар ногами. Его лодыжку пронзила острая боль. Волна не разбила его насмерть о скалы, что неизбежно произошло бы, если бы он не совершил свой последний маневр, но он почувствовал, что третью волну он уже не переживет.

Ему удалось еще раз поднять голову над поверхностью воды и глотнуть воздуха. Волна начала откатываться назад, в море, но за ней уже маячила новая волна — поблескивающая смертоносная стена воды, готовящаяся швырнуть его с размаху на скалы и убить.

И тут он увидел небольшую пещерку.

Это была всего лишь узкая треугольная трещина в скале, наполовину скрытая водой и почти незаметная — словно тень. Страх и отчаяние придали Бенсену новых сил. Он тут же отреагировал, изо всех сил рванувшись по поверхности воды вперед и вправо.

Он почти доплыл до цели. Почти.

Прибой швырнул его, как щепку, к скале и втолкнул, словно пробку, внутрь пещерки. Бенсен почувствовал, что его левая рука в чем-то запуталась. Его крик потонул в реве ледяной беснующейся воды, вталкивающей его все глубже в щель. Он заскользил дальше, его лицо чиркнуло о камень, что-то уперлось в грудную клетку. Затем сила напора волны стала ослабевать, и Бенсен, еще раз стукнувшись обо что-то, замер.

Он уже почти не был способен о чем-либо думать, но где-то в глубине его подсознания еще теплилась воля к жизни. А может быть, это инстинкт подсказывал ему, что сейчас нужно во что бы то ни стало приподняться и ползти поглубже в пещерку, подальше от входа в нее.

Когда накатилась следующая волна, он был уже в безопасности. На него снова обрушилась вода, оторвав его от дна пещерки, но сила волн здесь была уже не та. Бенсен продвинулся еще глубже, уткнулся своим искаженным от боли лицом в плоский каменный выступ и замер.

Он не потерял сознание полностью. Бенсен находился в состоянии некоего транса, как раз в той пограничной зоне между сознательным и бессознательным состоянием, в которой есть только боль, тошнота, а еще упрямая воля к жизни, противостоящая боли и позволяющая организму выжить.

Буря вроде бы мало-помалу стала стихать, и не так уже терроризировала побережье, а еще чуть позднее измученный Бенсен поднял голову и посмотрел опухшими и лишь наполовину открытыми глазами на выход из пещерки.

Ураган все еще бушевал над морем, а небо раздирали сверкающие зигзагообразные молнии. Однако звук грома был каким-то странным: он превратился в затяжное вибрирующее завывание и напоминал доносившуюся издалека канонаду артиллерийских орудий. От этих звуков содрогались и земля, и море.

Что-то в природе было не так, как обычно.

Прошло некоторое время, прежде чем к затуманенному сознанию Бенсена вернулась способность мыслить, и еще больше времени понадобилось для того, чтобы Бенсен осознал, где он и что с ним.

Он вспомнил о буре. Ураган продолжал свирепствовать, быть может, еще более люто, чем прежде, но здесь, перед выходом из пещерки и возле берега, на котором он находился до того, как начался шторм, море почему-то стало спокойным.