– Испуганная? – растерянно переспросила, глядя, как кесарь делает еще глоток из моего бокала.
– Именно, – подтвердил император, движением головы отбрасывая на спину влажные платиновые волосы. – Ты пьяна, но в твоих глазах ни намека на безрассудство, ты пытаешься говорить громко, но практически шепчешь, и язык… Кари Онеиро, звезда моего сердца, ты говоришь на оитлонском, а значит, опасаешься быть услышанной кем-то, кроме меня. Что напугало тебя, нежная моя?
Я хотела ответить, но почему-то мысль зацепилась за совсем иное.
– Кари Онеиро… – проговорила я. – Черная звезда, разделившая эту планету на две части…
Несколько поморщившись, кесарь тихо произнес:
– Разделившая мою жизнь на до и после.
Под его внимательным взглядом я опустила свой собственный, но лишь на миг. Уже в следующий я задала вопрос, который открыто могла задать только кесарю:
– Почему высшие увидели противников в элларах?
Снисходительно улыбнувшись, повелитель Эрадараса поинтересовался:
– Уже не считаешь их тщеславными гоблинами, нежная моя?
– Вы постоянно за мной следите? – несколько враждебно поинтересовалась в ответ.
Кесарь ответил все той же полуироничной-полуснисходительной улыбкой, которой улыбался, кажется, лишь мне. Или это все вино, и я просто напилась.
– Ты знаешь ответ, – произнес вдруг кесарь, улыбаясь уже несколько расслабленнее.
– Вы сейчас о высших или ваших улыбках? – уточнила я.
– Первое, – вновь делая глоток вина, пояснил император. – Что касается второго… полагаю, мне следовало бы давно прояснить этот вопрос… но не будем о грустном.
Не будем так не будем. И я перешла к главному:
– Нам конец!
Все так же иронично улыбаясь, кесарь сделал еще глоток вина и неожиданно предложил:
– Сдадимся без боя?
Раздраженно глянув на него, поднялась, сходила за вторым бокалом, вернувшись, рухнула на подушки и, налив себе вина, ехидно заметила: