А впрочем, это их дело.
Насколько я понял, автомобиль начал раздражать руководство Меридиана еще задолго до нашего появления. Бесил их своей инициативностью, нешаблонным поведением и тягой к индивидуальности. Желанием выделиться на общем фоне и хоть чем-то отличаться от остальных. В то время как Аполло были нужны простые исполнители. Монотонные извозчики, бесконечно бубнящие заготовленные реплики, а не выскочки. Что по итогу сыграло нам на руку. Наш «двести четырнадцатый» был уникален в своем роде, и второго такого нам не найти.
Думаю, «панк» сильно просчитался, когда решил сбагрить его нам.
— Не обижайся, Вел. Ты — лучшая на свете тачка. Единственная и неповторимая. А эти гномы — дураки, — улыбнулся я, похлопав машину по капоту. — Смотрят в упор, но не видят.
—
Я направился к стоящим поодаль друзьям.
Илай, Локо и Мозес повторно изучали чертежи штаб-квартиры. Герман и Глас репетировали поведение фанатиков Святого Трибуна. А Гундахар и вовсе отсутствовал. Сел в арендованный Атлас и укатил в неизвестном направлении, пообещав, что скоро вернется.
Сомнений не оставалось — генерал отправился в ту самую забегаловку, чья говорящая вывеска выбесила его не на шутку.
— Нет, так не пойдет, — покачал головой Эстир. — Ты должен говорить тихо, будто находишься в храме. И не надо так активно жестикулировать. Сложили ладони в молитвенном жесте и спокойно себе идем, не привлекая лишнего внимания. Усек?
— Да.
— Ладно. Давай еще раз.
Герман с шаманом вернулись на исходную.
— Слушай, а разговаривать вообще обязательно? — спросил танк.
— Нет, но лишним не будет. Все-таки семь молчаливых рыл выглядят куда подозрительнее тех, что спокойно болтают. Мы же типа друг друга знаем, чувствуем себя как дома и всё такое.
— Ну да, логично.
— Готов?
— Да.
— Тогда поехали.
Друзья нацепили на себя серьезные мины и медленно двинулись вдоль припаркованных тачек.
Первые секунд тридцать они шагали молча. Затем танк покосился на Гласа и как бы невзначай произнес: