— Просто прикоснись к ней.
— Прикоснуться?
Тиен услышала предсмертный хрип старухи, схватила Остина за руку и прижала его ладонь к тощему, иссушенному временем плечу старухи. Близость пищи пробудила пиявок в теле Остина. Он чувствовал, как они, разрывая плоть, передвигаются под кожей к его ладони, вспарывают изнутри кожу, впиваются в плечо старухи и сосут, сосут, сосут… Но боль уходит — боль Остина.
— Пиявки питаются нашей смертью, — сказала на следующий день Тиен, но он подумал, что все должно быть намного проще. Его познания в медицине не были обширны, но их хватило, чтобы представить все те процессы, которые происходят в теле умирающего человека во время агонии.
— Думаю, именно это привлекает пиявок, — сказал он. — Не знаю, что именно, но в этом больше смысла, чем наделять этих тварей мифической силой, называя ловцами смерти.
Потом он подумал о том, что подобных пиявок можно использовать в медицине. Если они способны спасти носителя от смерти, то это может оказаться самым значительным открытием столетия. Вот только…
— Ты знаешь способ, как избавиться от них? — спросил Остин.
— Они выбирают себе носителя лишь однажды, — сказала Тиен.
— И что, нет никакого способа извлечь их?
— Это проклятие, Остин, а не болезнь. Проклятие, которое дарит жизнь.
— И много ты знаешь людей с подобным проклятием?
— Тебя и еще одного.
— Второй тоже кормит этих тварей?
— Каждый месяц.
— Могу я с ним встретиться?
— С ней.
— Что?
— Я — та, вторая.
5
Остин буквально чувствовал, как изменился его мир — сжался, сузился до размеров этой проклятой страны. Он уже не мог думать ни о чем другом, кроме как сбежать отсюда. Особенно когда приближалось время кормежки. Остин не знал, как Тиен находит людей на грани смерти, — боялся даже спросить. Обычно это были старики или дети из диких племен, которые угасали слишком быстро, чтобы можно было надеяться на спасение.