Вода всё прибывает… я должен дви… дальш…
Это моя посл. запись. Черн. заканчива…
Мы добрались!
Я не поверил своим глазам, когда за поворотом мне явился не очередной виток этой, казавшейся бесконечной, дороги, а широкое плато, где располагалось трехэтажное кирпичное здание, увенчанное множеством антенн, серые арки ангаров и неистово трепещущие на ветру флюгеры.
Помещение оказалось пустым, что нисколько меня не удивило. На месте здешних обитателей я бы тоже оставил эти горы, будь у меня такая возможность. Зато здесь я нашел сухой кров и камин, не иначе как чудом не тронутый вездесущим ливнем. Среди приятных находок также оказались аэрозоль от кашля, технический спирт и целая коробка карандашей. Так что теперь я могу продолжить свой дневник (как долго?).
Признаться, базу я представлял себе несколько иначе. Несколько больше. Правда, я не могу быть уверен, что добрался именно в то место, о котором говорил Муса. Но это самая высокая точка на этой горе. Идти дальше некуда.
Не важно.
Позже я осмотрю свои владения детальней. А сейчас мне нужно высохнуть, согреться и как следует отдохнуть. И вымыть, наконец, Йозефа.
В гостиной в противоположном крыле нашел два трупа, порядком уже разложившиеся. Один лежит на полу с дыркой в виске, сжимая в скрюченных пальцах ствол, а другой сидит на стуле, запрокинув голову, и смотрит в потолок высохшими шарами. Припасов провизии в здании я не обнаружил, посему это позволило мне сделать вывод, что к такому бесславному концу их довел голод.
Я рассмеялся над трупами. Дурачьё! Как минимум один из них мог бы остаться жить, если бы поступил, как поступил я. К слову, мой организм привык к новому питанию, и сейчас я чувствую себя вполне сносно.
За ангарами нашел диспетчерскую. Старые рации и обрывки проводов – всё, что оставили после себя прежние владельцы. К отбытию они готовились основательно – обчистили практически всё, что можно толкнуть целиком или по частям. Будь в их силах, разобрали бы и стены.
Что, уроды, этого хватило, чтобы заплатить лодочнику?
Починил приемник. Полдня прокрутил колесо в надежде поймать сигнал… услышать человеческий голос. Узнать, что творится в мире, понять… понять, что я не одинок…
Ничего. Только тишина. Тишина и белый шум… проклятый шум, так похожий на шум дождя…
Я остался один. Один во всем мире. В мире, который я ненавидел, и который ненавидел меня. Один… и еще тень человека. Бездумная, безвольная кукла, искалеченная снаружи так же, как я внутри. Даже смерть обошла нас стороной, а последнее живое существо, что мне судилось встретить… я выпотрошил и напился из его сердца.
Неужели не осталось больше никого? Неужели мои старания спастись так же тщетны, как и вся моя жизнь? Как все наши жизни…