Сумерки

В машине было темно, и в свете приборной панели я едва видела знакомое лицо. Шины скрипели, «вольво», распугивая прохожих, стремительно несся на север к бухте.

– Пристегнись! – скомандовал Эдвард, и только тут я поняла, что судорожно сжимаю сиденье.

Я тут же послушалась, и ремни безопасности громко щелкнули в темноте. Мы мчались вперед, не обращая внимания на дорожные знаки.

Мне было так хорошо, что думать о том, куда мы едем, совершенно не хотелось. Я смотрела на Кал-лена с огромным облегчением, и дело было не только в чудесном спасении. Наблюдая за его лицом, я постепенно успокаивалась, пока не заметила, что оно перекошено от гнева.

– Ты злишься? – спросила я, удивившись, как грубо звучит мой голос.

– Нет, – раздраженно ответил Эдвард.

Я так и сидела, молча наблюдая за бледным лицом и пылающими глазами, пока машина вдруг не остановилась. За окном было темно и, оглядевшись по сторонам, я не увидела ничего, кроме темных силуэтов растущих вдоль дороги деревьев. Значит, мы уже не в городе.

– Белла, – сдавленно произнес Каллен.

– Да? – прохрипела я.

– Ты в порядке? – Он по-прежнему старался на меня не смотреть, а по лицу видно было, как он зол.

– Да.

– Пожалуйста, расскажи что-нибудь!

– Что сделать? – недоуменно переспросила я.

– Просто болтай о чем-нибудь веселом, пока я не успокоюсь, – пояснил Эдвард и, закрыв глаза, стал тереть переносицу. За что же он так на меня злится?

– Ну, – я ломала голову в поисках какой-нибудь забавной чепухи, – завтра утром я бодну новый «ниссан» Тайлера Кроули.

– Что? – недовольно переспросил он.

– Он всем разболтал, что на выпускной пойдет со мной. Наверное, если слегка поцарапать его машину, Тайлер поймет, что мы квиты, и перестанет лебезить. Надеюсь, и Лорен не будет злиться, когда увидит, что Кроули оставил меня в покое. Нет, «ниссан» придется разбить вдребезги, тогда Тайлер точно не позовет меня на выпускной!

– Я слышал о том, что болтает Кроули, – уже спокойнее проговорил Эдвард.

– Слышал? – недоверчиво переспросила я, чувствуя, что начинаю заводиться. – Может, на всякий случай сломать ему пару ребер?

Эдвард тяжело вздохнул.