Смерть или слава. Чёрная эстафета

— Видна.

Кивок у него получился чересчур энергичный — небось у его расы в ходу были иные жесты согласия.

— Я пойду к камере. Текст транслировать не нужно, мы его уже и так транслируем, у нас тут безвоздушка, знаете ли…

— Поторопись, Бьярни Эрлингмарк, — еле заметно шевельнув губами, обронил чужак.

Бьярни трусцой направился к саркофагу, недоумевая на ходу. Не помнил он, чтоб называл чужаку свое имя. Напрочь не помнил.

«Может, Магни?» — подумал он рассеянно.

Магнус не вытерпел и тоже пошел к грузовым отсекам.

Когда он вошел, Бьярни уже стоял перед саркофагом с камерой в руке. Чужак командовал:

— Левее… Ближе… Еще чуть ближе… Так, хорошо. Теперь торец, где торчит эдакая кишка… Да-да, вот это. Отлично! А теперь верх… Это что?

— Печать, — пояснил Бьярни. — Наверное, капитан Шор… Шон… — ну, поляк этот, как его? — опечатал. Тут название корабля на оттиске есть. Только не спрашивайте меня, зачем он это сделал.

Чужак гонял Бьярни вокруг саркофага минут пять. Потом наконец угомонился.

— Ну хорошо. Похоже, что он цел. Можно приступать ко второй фазе переговоров. Не вернетесь ли вы, господа, к экрану, чтобы я вас видел?

— Уже идем! — Бьярни с готовностью опустил камеру и приготовился ее бросить на саркофаг, но потом подумал, что, раз этот тип так над сией чешуйчатой хреновиной трясется, не стоит, пожалуй. Лучше на пол.

В рубке они вновь имели счастье лицезреть инопланетянина на экране почтовки. Теперь он имел вид еще более холодный и неприступный.

— Итак… — начал чужак.

Братья затаили дыхание.

— Я не стану скрывать, что Войцех Шондраковский был нанят мной двадцать три абсолютных года назад для доставки саркофага в определенное место. Не стану скрывать и сумму контракта — он получил миллион пангала вперед, как и вы, и в случае успешного финиша получил бы еще сорок девять миллионов.

Магнус почувствовал, как на лбу выступила испарина. Подавить желание утереть лицо было очень сложно — во-первых, не хотелось показывать свое изумление чужаку, а во-вторых, прямо сейчас из этой затеи не вышло бы ровным счетом ничего: мешал скафандр.

Бьярни же, напротив, остался спокоен, потому что уже сообразил: в деле замешаны огромные деньги. Единственное, над чем он мучительно размышлял, — это действительно ли им могут заплатить такую сногсшибательную сумму, или это лишь приманка.

Чужак тем временем продолжал: