— Есть еще другой путь, — с неожиданным хладнокровием заметил Бьярни. — Саркофаг стоит явно дороже пятидесяти лимонов. Иначе за него не сулили бы столько. Что нам мешает залечь на тюфяки, а спустя какое-то время попытаться его втихую продать?
Магнус едва заметно кивнул:
— Именно этих слов я и ждал от тебя, братец. Да, можно попытаться. Но только представь, что с нами сделают приятели этого скуластого, когда изловят…
— Если изловят, — поправил Бьярни.
— Нет, Бьярни, — не согласился Магнус. — Не «если изловят», а именно «когда изловят». Слишком мелкая мы рыбешка, чтобы пытаться надуть китов.
— Так уж и китов… — усомнился Бьярни.
— Китов, Бьярни. Именно китов. Пузатых и сытых. Ты заметил, как быстро они выяснили о нас почти все необходимое? Имена, подробности о нашей яхте и даже то, что мы сейчас без работы. Тут такими возможностями попахивает… Представить страшно.
— Если они такие всемогущие, — с ехидцей вставил Бьярни, — что им мешает добраться до саркофага самостоятельно? На кой ляд им двое вольных яхтсменов, которые, заметь, вполне могут нанимателя и надуть? Ну, сам подумай.
Магнус подавил глубокий вздох; с минуту он молчал, отхлебывал кофе и скреб небритую щеку — размышлял.
— Я против, Бьярни. Мне кажется, что не следует надувать компанию, возможностей которой не знаешь в полной мере. А если это военные?
— Да какие они военные, — фыркнул в чашку Бьярни. — Типичные бандиты. Причем, видимо, из крутых.
— Тогда я тем более против. Что-то неохота, чтоб нам кишки на лонжероны намотали.
— Крутых тоже, случается, успешно кидают.
Магнус сердито бухнул кулаком по столешнице:
— Да пойми ты, Бьярни, мне неохота прожить остаток жизни в страхе! Неохота шарахаться при каждом вызове! Неохота прятаться и вечно носить с собой активированный бласт!
— Спокойствия, значит, хочешь? — уточнил Бьярни.
— Да! Спокойствия! И душевного равновесия! — отрезал Магнус.
— Что ж, — с прежним хладнокровием констатировал Бьярни, — я уяснил твою позицию, старший. Наверное, придется ее и принять.
Некоторое время Магнус мрачно изучал текстурный рисунок на пластике.
— Ладно, — проворчал он наконец и бросил перед собой монетку. — Ты — орел, я — решка. Кто выпадет, идет на «Карандаше». Второй сидит здесь и ждет.
ebooksa