Ревелль

– Я так и знала, что ты заметишь. Но я ослабила внимание, и в этот миг Дьюи превратился в незнакомого мне человека из будущего. А я даже не заметила, как выронила его светонить.

– Светонить? Что это такое?

В ее янтарных глазах мелькнула тревога, но она тотчас же пренебрежительно махнула рукой:

– Это про магию. Ты не поймешь.

Я не стал реагировать на этот обидный выпад.

– Ты постоянно держишь его под действием чар?

– Он так и не дал мне драгоценный камень. – Опустив глаза, она пнула ногой сено.

– Я тебе тоже камня не давал.

Мои слова повисли между нами. Трудно было отрицать – в тот первый вечер она каким-то образом зачаровала меня так, что я чуть не спрыгнул с балкона и не отдал ей мамину брошь. А в Доме веселья был под таким впечатлением от нее, что не мог связать и двух слов.

Я провел большим пальцем по уголкам ее глаз, потом коснулся краешков губ. Даже под невыносимым зноем этой ночи ее кожа была холодной.

– Когда ты зачаровываешь человека, то морщишься. Колдовать – это больно?

– Магия Ревеллей разрушает драгоценные камни, а не нас. – Она не решалась взглянуть на меня.

– Но твоя магия совсем другая, – медленно протянул я. – Она причиняет боль тебе.

– Не надо. Даже думать об этом опасно.

Не признаёт, но и не отрицает.

– Почему?

– Если твои мысли подслушает кто-нибудь из эдвардианцев, он доложит Хроносам. А если Хроносы заподозрят, что существует способ не платить за магию привычную цену, они ни перед чем не остановятся, лишь бы узнать его.

Она боялась. И правильно делала: Хроносы владели могущественной магией, и останавливало их только одно – время, которое сокращало их жизни. Триста постоянно сетовала, как ей хотелось бы путешествовать во времени, не становясь при этом седой старухой. Но что, если Хроносы найдут способ менять прошлое, сколько им хочется? Ради такой возможности они пойдут на любые преступления.

Лакс выпрямилась.

– Все плохо, Джеймисон. Очень, очень плохо.