Ревелль

– Я не хотел совать нос не в свои дела…

– Никому не говори. Сам понимаешь, да?

Я положил руку на сердце:

– Даю слово.

Она подняла руки и распустила заколотые локоны.

– Я такая эгоистка.

– Эгоистка? Если не ошибаюсь, ты уже давно терпишь боль ради своей семьи. Ты этим занимаешься всю жизнь?

Еще один снисходительный взмах.

– Несколько лет. Я открыла в себе эту способность, когда мне было одиннадцать.

– Как?

– Тогда как раз погибла мама. – Она ссутулилась, как будто эти слова давались ей с большим трудом. – Мы с сестрами пошли на Главную улицу просить милостыню. Никому из нас раньше не доводилось стоять с протянутой рукой, и получалось плохо. В конце концов мы уселись на тротуар напротив кафе-мороженого. Детишки радостно забега`ли туда с мамами и выходили все перемазанные шоколадом, а я страшно завидовала. Завидовала и хотела есть. Тогда я заметила человека, состоятельного на вид. Он вошел в кафе один, и я сосредоточилась на нем, пытаясь внушить, чтобы он нам что-нибудь купил. Мне хотелось этого так сильно, что весь мир погрузился во тьму. И, выйдя из кафе, он вынес нам коробку шоколадок. Как же я была потрясена!

– Невероятно. – Перед ее силой воли склонялась даже магия. – Ты рассказала сестрам?

Она покачала головой:

– Только дяде Вольфу. Хотела рассказать Колетт и Милли, но чем больше народу знает, тем опаснее для всех нас.

Она снова ушла в себя, сложилась, как бумажная кукла.

– Значит, ты несешь это бремя в одиночку.

– Бремя? – Она мрачно рассмеялась. – Я же счастливая звезда. Моя магия – это дар.

– Что-то непохоже.

– Да какая разница? – Ее глаза потухли. – Без Дьюи у моей семьи останется только потертый цирковой шатер с протекающей крышей. Магия магией, но мы в нем нуждаемся.

Этот негодяй убедил ее, что деваться ей некуда.