Ревелль

– Не говори это слово.

– Какое? Люблю? Но, Лакс, я…

– Не говори! – Я вела себя как последняя эгоистка. Я недостойна услышать от него эти три слова.

Он кивнул. Джеймисон старался сохранять мужество, но его светонить мигала болью.

– Дело не в тебе, – тихо произнесла я. – Я же сказала. Мне нельзя никого любить. – Даже сейчас тихий эгоистичный голосок призывал отвернуться от семьи, оставить позади грозящие опасности и немедленно уехать с Шармана вместе с Джеймисоном.

Вот только Дьюи тут же вернется в прошлое и устроит так, что я никуда не уеду.

Я отвернулась. Джеймисон схватил меня за руку:

– Не сдавайся. Будем продолжать борьбу.

В светонити Дьюи полыхнул гнев, темный, как дым, все еще поднимавшийся над моим домом. Я собралась с силами и крепче ухватилась за нее.

– Вот она, моя борьба. Добыть камень, приручить зверя.

Зверя, который завтра вечером, возможно, станет мэром.

Я скинула с себя теплый пиджак Джеймисона. Он внимательно смотрел на меня.

– Возможно, я не умею читать эмоции, как ты, но я знаю: Дьюи словно пес, вцепившийся в кость. Он тебя не отпустит, пока не обглодает полностью.

Я снова ухватилась за светонить Дьюи, и каждый мускул в моем теле напрягся. Слишком многое на меня навалилось – боль, Большой шатер, долгая ночь впереди.

– Прощай, Джеймисон. Искренне надеюсь, что с Тристой все будет хорошо, но в любом случае тебе нужно уезжать.

Вдалеке от Шармана им всем будет безопаснее, в том числе Тристе. Она не допустит, чтобы с Джеймисоном что-то случилось. Однажды она уже перемещалась во времени, чтобы спасти его. И если понадобится, сделает это снова.

– Не уходи, – окликнул меня он. – Прошу тебя, Лакс, не превращай себя в живую приманку.

Я побрела прочь. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Ветер над водой шумел все громче, заглушая протестующие крики Джеймисона. Светонить Дьюи раскалилась докрасна, и я, чуть не вскрикнув от резкой вспышки боли, потушила ее последними жалкими каплями своей магии.

По пути к кованым воротам особняка я раз десять роняла светонить Дьюи. Моя магия почти рассеялась, оставив после себя лишь раздирающую головную боль да неимоверную усталость. Надо пользоваться ею экономнее, ведь завтра торжественное открытие нового театра.

Понежиться в ванне, немного поспать – и я снова буду как новенькая.