Ревелль

– Ты считаешь, что недостойна меня?

– Я никогда не встречала таких, как ты, Джеймисон. Ты добр. Всегда. Ты умен. И скромен. И с той первой ночи в Доме веселья я не переставая думаю о тебе. Но я не такая, как ты, – добавила она упавшим голосом. – И мне придется быть рядом с Дьюи. Не хочу обижать тебя, но…

– Ты не можешь меня обидеть.

– Я Ревелль. – В ее печальных глазах блеснули лунные блики. – Рядом со мной тебе рано или поздно станет очень больно. Вот почему ты должен уехать. Моя жизнь слишком суматошна. От меня одни беды.

– Ты разделяешь мои чувства? – Я затаил дыхание. Голова шла кругом.

Сбросив все маски, она тихо ответила:

– Конечно. С самого начала. С того дурацкого поцелуя.

Я провел ладонью по ее щеке. Мы соприкоснулись лбами.

– Тот раз не считается, – прошептал я. Она даже не знала, кто я такой, а я понятия не имел, как много было поставлено на карту в ту ночь. – Мы заслуживаем второй попытки.

Едва эти слова слетели у меня с языка, как мы слились в поцелуе.

Ее губы коснулись моих так нежно, что по жилам обжигающе заструилась горячая кровь. Но я не спешил, медленно целовал ее мягкие губы, наслаждаясь каждым прикосновением. Все лето она владела моим сердцем, но между нами все равно оставалось так много невысказанных слов, так много подавленных чувств. И каждый нежный поцелуй был пропитан признаниями, клятвами, которые мы не смели произнести вслух. Словно в танце, над нами закружились несбывшиеся мечты– как мы жили бы, если бы не Дьюи, если бы судьбы наших родителей не переплелись столь причудливым образом.

Я притянул ее ближе, она обвила мою шею холодными от ночного ветра руками и поцеловала еще крепче. Мои пальцы тонули в ее густых локонах, а дыхание прерывалось от каждого прикосновения ее нежных губ. Поцелуи становились все смелее, вся ее боль будто исчезла, наши губы встречались снова и снова. Я обнимал ее осторожно, словно боялся, что она растворится, но она, наоборот, все теснее сливалась со мной, сводя на нет расстояние между нами. Ее руки зарывались в мои волосы, каждый поцелуй разжигал желание повторить его снова. Я провел руками по ее гибкой спине, Лакс отозвалась тихим вздохом, меня обдало жаром, словно под нами и не было холодного сырого песка. Я принадлежал ей – весь, до последней капли.

Возврата не было.

Ее губы скользнули по моей щеке, и я со стоном зарылся лицом в ямку на ее плече, смывая поцелуями сажу, пепел, пот, песок. Ее ноги переплелись с моими, и мое сердце заколотилось так бешено, что, наверное, она услышала. Лакс дернула пуговицы на моей рубашке, провела холодными ладонями по груди. Я взял ее за руки, прервал поцелуй и прижался к ней лбом.

– Ты замерзла. – Я провел ладонями по ее обнаженным рукам, покрытым гусиной кожей. – Может быть, лучше…

– Нет. Хватит ждать. – Ее припухшие губы сжались в решительную линию. – Мой дом сгорел. За нами охотятся путешественники во времени. Кто знает, что готовит нам завтрашний день?

К коже все еще прилипал пепел Большого шатра. Далеко не лучшее время, не лучшее место, зато она – лучшая девушка на свете. Магия магией, но в ту первую ночь я не ошибся: Лакс Ревелль послана мне судьбой.

Склонившись над ней, я провел рукой по спутанным локонам. И прошептал:

– Я твой. Навсегда.