Зачаровывать Хроносов. Еще глубже погрязнуть в битве с его семьей.
– И представь себе, каких вершин достигнут наши дети, – продолжал он. – Путешественники во времени со способностью накладывать чары. Ничем не ограниченные, никогда не стареющие, не нуждающиеся в драгоценных камнях. Они будут перекраивать жизнь под любой свой каприз.
Дети. От него.
Все эти записи – линии времени. Те, которых больше не существует.
Дьюи искал нужную комбинацию, которая позволит повернуть жизнь так, как хочет он. Перемещался в прошлое снова и снова, убивая одного человека за другим, чтобы заполучить власть. И деньги.
И меня.
Его палец лениво чертил круги на моей ладони, и я боролась с желанием отдернуть руку, стараясь гнать от себя мысли о том, что этот негодяй перекраивает мою жизнь – привнося в нее боль, горе, потери, – только чтобы я вела себя в точности так, как хочется ему.
– У меня есть еще один вопрос.
Стены сдвинулись теснее, в пустоте огромного обеденного зала его слова отдавались гулким эхом.
Дьюи осторожно поднял меня, встал с кресла и вдруг опустился передо мной на одно колено.
Несмотря на то что я сама хотела, чтобы это случилось, а точнее, нуждалась в этом, все равно я словно наяву ощущала прикосновения Джеймисона. Перед глазами стоял его образ: длинные волосы, неряшливо завязанный шелковый галстук, глаз, подбитый путешественником во времени. Он рвался в бой, даже когда его прижимали к стене.
Внутри меня что-то надломилось.
– Тревор! Кольцо!
При виде бархатной коробочки в руках Тревора моя ревеллевская кровь разыгралась. Магия драгоценностей – ответ на мои мольбы.
Дьюи открыл коробочку.
Вот он, самый большой бриллиант, который я когда-либо видела, играет и переливается в свете люстры.
– Лакс Ревелль, выходи за меня замуж. Ты единственная равная мне. Только ты можешь стать моей королевой.
Он даже не спрашивал. В глубине души, наверное, сам понимал, что это приказ.
Мы оба это понимали.