Безупречная Луна

В эти секунды, пока все наблюдают за нами, я вижу, как приходит в движение Рушан. Он был скрыт от моих глаз за Даяном, но Назари единственный делает шаг, потом второй и третий. Его образ на мгновение приносит мне облегчение, будто к горящей ране приложили холодный компресс. Он не поворачивает головы, даже когда мой громкий стон боли доносится до него. Сокращая расстояние между ним и Клетусом, Рушан сосредоточенно хмурит брови и, резко выбрасывая руку вперёд, хватает короля Каидана за горло, пальцами обхватывая голую кожу Клетуса.

Моя боль растягивает мгновения, и я отчётливо вижу раздражение и ярость на лице Квинтилия, пока он поворачивается к моему Назари, сжимая меч в одной руке и кинжал в другой. И я перестаю слышать что-либо, включая биение своего сердца. Я перестаю кричать. Боль ещё есть, но она приглушённая, предсмертная, словно тени во мне сдались, ощутив приближающийся конец.

Теперь кричит Клетус. Я не слышу ни звука в своей пустоте. Отмечаю, как болезненно напрягается лицо Рушана, искривляя знакомые черты. Не понимаю, что происходит и что кахари делает, до момента, пока по его пальцам потоком не идёт золотистый свет. Он выходит из Клетуса и по коже перетекает в Рушана, исчезая в районе его предплечья. Кожа самого короля сереет, становясь пепельной. Серость расползается в стороны, покрывает всю шею и очень медленно течёт по подбородку. Все уже не знают, на кого смотреть. Даян кричит на Рушана, но тот и головы не поворачивает.

Тогда четвёртый нас вновь всех обманет…

Он отбирает его Дар. Забирает свет. Без Дара Света пропадёт и Метка контроля, жизни Айлы ничто не будет угрожать.

Он отбирает…

Он…

От этой мысли весь пейзаж кренится, и меня шатает даже при учёте, что я уже стою на коленях. Я ещё не знаю, что произойдёт дальше, но с новой силой начинаю биться в хватке сестры, хотя это сродни попытке разжать пальцы статуи. Мой взгляд мечется между Айлой и Рушаном, который стонет, а по вискам его стекает пот от напряжения.

Воспоминания вразнобой обрушиваются на меня, сознание лихорадочно ищет ответ, как и почему это происходит.

Я вспоминаю,

как спрашиваю Рушана, у кого Дар забирать силу, но он обрывает мой вопрос поцелуем.

как он чтит теялийские традиции, даже старые.

как он с гордостью носит длинные волосы.

как он близок с семьёй Юн.

как силён его Дар Воды для кахари.

как вместе с Юном он любит носить чёрное.

как Шиун не может читать его эмоции, точно так же, как Айла не может без разрешения посмотреть мои воспоминания.

Привилегия родственной крови.

Я задыхаюсь, сбивчивые мысли топят меня в ярком серебряном свете сестры, но я всё равно не могу сложить пазл. Что бы память мне ни подкидывала, что-то не сходится. Если Айла зазвонила в колокол о моей кончине, то Рушан этой тайной вогнал в меня нож.

Однако Клетус всем нам напоминает о том, что Рушан – кахари, когда оказывается сильнее, напрягается и с криком вгоняет меч прямо в живот Назари. Мои глаза болезненно расширяются при виде лезвия, пронзающего тело насквозь. Этого недостаточно, Рушан продолжает крепко держать короля, и Клетус всаживает противнику кинжал в бок. Звук лезвия, входящего в плоть, отрезвляет нас всех. Даян бросается к ним, пытаясь расцепить, но отшатывается, будто прикосновение к чужой коже обжигает ему руки. Попытки предпринимают Самия и Эол, но с таким же успехом. Кровь обильно стекает у моего любимого изо рта по подбородку и вниз по шее. Только теперь он поворачивается ко мне, и в его взгляде столько же вины, сколько и у Айлы. И я почти ненавижу их обоих.