Безупречная Луна

Тьма во мне сдаётся, подчиняясь контролю, заполняющему моё тело, и сестра отпускает. Она падает назад, где её подхватывают Рой и Анис, а я просто валюсь в подтаявший снег, перемешанный с грязью.

Все звуки возвращаются, прибивают меня к земле, как увеличивающееся давление. Это какофония криков, ругани и плача. Я на секунду проверяю, что Айла в сознании, а потом, руками загребая грязь, поднимаюсь и бегу к Рушану. Падаю несколько раз, толком даже не понимая, как это происходит. Где-то на середине моего пути сзади на Клетуса запрыгивает Суа. Принцесса кладёт свои ладони мужчине на лицо и с упоённой жестокостью качает его свет, отбирая то, что Рушану уже не под силу. Я спотыкаюсь о мёртвое тело, но меня подхватывает Самия и тащит на себе ближе к месту трагедии.

Когда мы добираемся до них, Даяну и Шиуну удаётся отцепить Назари. Они усадили его, не в силах положить из-за меча, проткнувшего его насквозь. Пока его нельзя вытаскивать. Даян вливает в рот кахари мою кровь, но большую часть Рушан бессознательно выплёвывает обратно вместе со своей, не в состоянии сдержать тошноту. Его взгляд рассеянный, он едва в сознании. Я сама с трудом вижу, что происходит перед глазами из-за пелены от слёз и ужаса. Вырываюсь из рук Самии, выдёргиваю кинжал из ножен у ближайшего трупа и режу себе запястье, зная, что это опасно, но мне нужно, чтобы кровь выходила быстрее.

Даян беспрерывно ругается, я запрокидываю голову Рушану и затыкаю рот порезанным запястьем, заставляя его глотать так много, сколько он сможет.

Часть он продолжает выплёвывать, но что-то с трудом проглатывает.

Я отпускаю его ненадолго, давая сделать вдох, и вновь заставляю пить.

Я не знаю, кто он.

Рушан мотает головой, показывая, что не нужно больше, и только тогда я отпускаю его. Шиун отрывает кусок своей накидки и помогает мне затянуть рану, чтобы остановить кровь. Даян с отвратительным звуком вынимает меч из тела Рушана, и кахари дёргается. На секунды он теряет сознание и получает хлёсткую пощёчину от Даяна, которая вновь приводит Рушана в сознание. Я даю ему ещё немного своей крови, и вся содрогаюсь, пока Самия вытаскивает кинжал из его бока. Я почти опускаю глаза, чтобы посмотреть, насколько всё плохо, но Рушан свободной рукой хватает моё лицо. Пальцами крепко сжимает подбородок и щёки, оставляя липкую кровь.

Свою кровь, в которой, я уверена, есть Дар самого Шейна.

– Не смотри, – шепчет он мне. – Не смотри, а то не сможешь забыть.

И я не смотрю.

Я заливаюсь слезами, потому что Даян говорит, что всё заживает.

Рушан наконец ложится на снег.

Он устало закрывает глаза.

Дышит. Его тело то ли лихорадит от боли, то ли Рушана трясёт от холода, но он дышит.

Я смотрю, как мучительно медленно затягиваются его раны. Даян даёт кахари пару новых пощечин, приказывая оставаться в сознании. И тот подчиняется. Брат собирает пузырьки с кровью у Самии и Шиуна, поит Рушана кровью до тех пор, пока на месте ран не появляется розовая кожа.

Я не уверена, действительно ли стоит такая мёртвая тишина или звон в моих ушах достиг апогея, перекрывая всё вокруг.

Рушан открывает глаза.

Он жив.

Я оборачиваюсь на Айлу, она тоже жива и в сознании.