Безупречная Луна

Сейчас, смотря на свои руки, полностью покрытые засохшей кровью моей родной сестры, я едва могу вспомнить, какая пропасть ширилась в моей душе при тщетных попытках остановить кровотечение. Может показаться, что если мы уже однажды пережили смерть Ойро, то второй раз, наблюдая, как жизнь покидает её, нам будет легче смириться. Но нет в нашем языке слов, чтобы описать нарастающее безумие и горе, которое было во сто крат страшнее, чем в первый раз. В те секунды я знал, что ни я, ни Айла, ни Назари не переживём её потерю во второй раз. Всё будет кончено. Это нас сломает.

Когда жгуты наконец были сняты, а кровь перестала покидать тело Ойро, я передал сестру Рушану, зная, что он к ней никого не подпустит. Я дал себе секунду, чтобы прикрыть глаза и подавить весь пережитый страх, а потом поднялся, намереваясь прикончить Демьяна. Мне не удавалось контролировать себя, я наносил удары, вкладывая столько сил, сколько у меня ещё было. Из-за этого я уставал быстрее, но игнорировал увеличивающуюся тяжесть меча, влажными от крови пальцами сильнее стискивал рукоять. Я рубил попавшихся по дороге демонов и каиданских солдат. К счастью, здесь не осталось других, потому что вряд ли я бы смог разобрать кто друг, а кто враг.

Демьян уклонялся, он кричал мне про то, что не хотел ранить Ойро, силился что-то объяснить, но мне было откровенно плевать на все его доводы и оправдания. Он открывал рот, а я думал лишь о том, чтобы для начала вырвать ему язык. Моя сталь лучше, и в один из ударов я сломал его меч, ударил ребром ладони по горлу, от чего противник захрипел и свалился на землю. Громко застонал, когда ударом ноги я сломал ему кость в голени и занёс меч, намереваясь покончить с первым из Квинтилиев. Для меня он лишь первый в списке, потому что до остальных я тоже намеревался добраться. Я напрягся, готовый опустить клинок на Демьяна, как в спину меня ударил Дар Айлы. Он как прохладный ветер – не сбил с ног, но прочистил разум от заполнившей его ярости. Нагло украл мою возможность на кровавую месть, не оставив оправданий для безрассудства, которому я поддался.

«Ты не убийца, Даян. Ни я, ни ты, ни твои предки, ни даже Илос. Тьма бывает жестокой, но мы никого не убиваем просто так. Помни, что имя твоё не пустой звук», – говорил мне отец.

Достойный высший суд для каждого.

Сегодня я почти возненавидел своё имя. Почти возненавидел эти слова, которые когда-то горд был услышать от отца. Благороднейшего из известных мне людей. И глупо погибшего из-за этого.

Я успел сместить удар и опустил меч рядом с головой Демьяна, глубоко вогнав сталь в камень. Меч загублен, и я оставил его там.

Я хотел бы никогда не знать Демьяна. Никогда не жать его руку, не знакомиться с ним, не слушать, что в нас родственный Дар от Первых. Я хотел бы не замечать, что Демьяну, как и мне, близок страх за младших. Любой увидит, что он любит своего младшего брата.

Я не убил Демьяна, но всё равно в бессильной ярости ещё несколько раз ударил кулаком в лицо, ломая противнику нос и причиняя побольше боли. Едва подавил желание схватить его голову и разбить о камни, но, как заклинание, повторял своё имя, держась за воспоминания об отце. Демьян потерял сознание, а я нашёл жгуты, которые Ойро отбросила в сторону, сняв с Рушана, и надел их на каиданского принца.

Клетус с Эолом исчезли, забрав Айлу. У меня не было времени начать переживать об этом, потому что они наверняка сбегут в безопасное место, а вот глядя на скалящихся на нас демонов, было ещё неизвестно, выживем ли мы.

Я подтащил тело Демьяна поближе к Дарену и Анису и бросил там. Мне было всё равно, если он умрёт, истекая кровью или от боли, – это уже не моё дело.

В итоге всех нас спас Шиун. Глупец чуть не принёс себя в жертву, продемонстрировав, что вся линия потомков Шейна так долго хранила в тайне. Он выпустил огонь Теялы, а вместе с тем невольно нашёл решение нашей проблемы с легионом.

Огонь очистил испорченные тени.

Все эти столетия они носили в себе пепельную отраву после Чёрной Зимы, были слишком утяжелены, привязаны к земле и не способны вернуться обратно в космос, как это делали обычные тени. Но неестественно горячее пламя самой Теялы смогло придать этой грязи и отраве форму, а вместе с тем хрупкость. То же самое жар делает с песком, превращая его в стекло.

Оболочка испорченных теней твердела, а потом раскалывалась, и легион освобождался, становясь обычными, привычными для нас тенями. Именно последний пятый Дар оказался ключом к решению проблемы с легионом. Нам давно известно, что тени нельзя уничтожить, но огонь Теялы способен их освободить.

Только вот Шиун не потомок Теялы. Его сила – вода, а вода и огонь в одном теле несовместимы, но он пошёл на этот шаг, спасая сестру, мать, жителей дворца и возможно всю Астару. К счастью, Рушану удалось это вовремя прекратить.

Всё закончилось, оставляя нас на пепелище.

Ойро теряет сознание на моих руках, её кожа серого цвета, а губы почти белые от большой потери крови, но она дышит. Анис находит среди мёртвых каиданцев специальную перчатку и снимает жгуты с Суа и Дарена. Рушан аккуратно укладывает Шиуна поближе к Юну. Дарен остаётся с принцессой, пытаясь ей помочь. Анис присаживается рядом со мной. Его зрачки по-прежнему сужены от гнева, он выглядит дико с кровью на лице, но теперь в изгибе бровей заметна накатывающая печаль. Он, не спрашивая разрешения, молча протягивает руку и робко гладит Ойро по голове, будто она наконец спокойно уснула после ночи полной ночных кошмаров. К нам возвращается Рушан, припадая на одну ногу, похоже, его рана зажила не до конца. Он садится рядом, и я передаю сестру ему, замечая, как от волнения у него трясутся пальцы. Рушан успокаивается, только когда Ойро оказывается у него в руках.

– Анис, ты сможешь забрать двоих домой? У тебя остались силы? – хрипло спрашиваю я друга.

Назари внимательно смотрит на меня.