Древние франкские летописи сообщают, что в 839 году король франков и император Запада Людовик Благочестивый (Louis le Pieux) принял в Ингельгейме на Рейне посольство от византийского императора Феофила. Посольство это сопровождали несколько шведов, называвших себя росами (Rhos). Они были посланы в Константинополь для переговоров, и якобы именно с тех пор термин «рос» стал общим именем скандинавов, проживавших в Киеве, а уже от него произошло название страны – «Русь».
Таким образом, согласно этой версии, слова «рос» и «Русь» использовались для обозначения шведов, проживавших именно на Руси, но не в самой Швеции. Точнее, не в тех местах, которые теперь относятся к Швеции. Первые шведские поселенцы якобы прибыли на территорию Старой Ладоги (по-староскандинавски она называлась Альдейгьюборг) в середине IX века. Они дошли до верховий Невы и пересекли Ладожское озеро. Некоторые из них остались жить в этих местах, а другие продолжили путь к Волге, переплыв Онежское озеро.
Таким образом, можно сделать предположение, что к 839 году на верхней Волге уже было организовано независимое шведское государство по примеру моделей государств булгар и хазар, однако это лишь гипотеза.
В отличие от «западных» викингов, викинги, которые шли на восток, делали это на веслах и под парусом, но их корабли были гораздо меньше. Их обычная длина составляла около десяти метров, а команда состояла приблизительно из десяти человек. И тут все дело в том, что более крупные суда не были нужны для плавания по Балтийскому морю, плюс на них нельзя было передвигаться по рекам.
Шведские экспедиции викингов в восточном направлении имели ряд серьезных отличий от тех, что предпринимались данами и норвежцами на Западе, так как последние уходили в военный поход против хорошо организованных, хотя и разобщенных, королевств. Богатства этих государств были сконцентрированы в одном районе и представляли собой подходящую цель для грабителей. С другой стороны, на Востоке шведы должны были продвигаться по рекам через гигантские пространства, населенные только финскими и славянскими племенами, прежде чем они могли достичь границ Арабского халифата и Византийской империи. Основное богатство этого региона состояло в его натуральных ресурсах, пушнине и рабах, которые можно было выгодно продать на рынках Востока.
Другие историки утверждают, что варяги – это финляндцы (финские племена), жившие за Ладожским озером, то есть за Русским морем, и что они так назывались, потому что имели русые волосы.
Третьи рассуждают таким образом: варяго-русы происходили из Пруссии, где окрестности реки Неман назывались Порусьем. В частности, Рюрика, о котором речь пойдет ниже, иногда выводят к людям «из Прусской земли» и считают его потомком Пруса, родича основателя Римской империи Октавиана Августа, которому тот даровал землю по реке Висла и в Южной Балтике.
А вот что писал в 1842 году занимавшийся этим вопросом титулярный советник Ф.Н. Святной: «Имя «варяги» (славянское ли оно или заимствованное из другого языка) и отчасти созвучное ему «офряги» означало <…> жителей Западной Европы, какого бы происхождения они ни были. Первоначально разумели, конечно, только один известный народ германский; впоследствие же, когда франки начали преобладать в Западной Европе, имя их перешло на всю страну и жителей ее».
Ну, а есть и такие специалисты, кто говорит, что варягами были турки, обитавшие по северным берегам нынешнего Черного моря.
И тут следует отметить такой важный момент: западные авторы, имевшие под руками русские летописи, как правило, не смешивали Русь с варягами. Русь у них остается народом туземным, а варяги – иноземцами (пришлыми).
Российский историк А.А. Куник, живший в XIX веке, предполагал в древнешведском языке существование слова «varing» (от vara – присяга), от которого якобы и могло произойти слово «варяг». Интересная версия! И ее потом развили те, кто выступил с теорией о русском начале «варангского корпуса» в Византии (о нем будет рассказано ниже), но приводимые тому доказательства русский историк и искусствовед С.А. Гедеонов нашел неубедительными.
В этом кроется корень вопроса. Варягов пригласили на Русь, а смешение Руси с варягами произошло позднее. То есть первоначально никаких варяго-русов не существовало: обстоятельства вынудили славян призвать к себе варягов (викингов). И это действительно большая проблема, ибо в древней литературе (в различных летописных редакциях) имеет место путаница: там Русь то упоминается отдельно от варягов, то отождествляется с ними.
Огромный вклад в изучение этого вопроса внес упомянутый С.А. Гедеонов, автор двухтомного исследования «Варяги и Русь», опубликованного в 1876 году. В свое время этот труд обратил на себя внимание всего ученого мира. В своем исследовании С.А. Гедеонов выступил решительным противником норманизма, то есть концепции о том, что народ-племя «Русь» происходит из Скандинавии периода экспансии викингов, которых в Западной Европе называли норманнами. По мнению С.А. Гедеонова, варяги были западнославянского происхождения, а Русь – это восточнославянский народ. Впрочем, и он сам признавал, что его протест против «мнимо норманнского происхождения Руси» не разрешил «вопроса, давно спорного в исторической науке».
Русский историк и коллекционер М.П. Погодин, начиная с 1820-х годов отстаивавший норманнскую теорию, придавал большое значение труду С.А. Гедеонова. Он говорил о том, что норманнская система, со времен профессора Иоганна Филиппа Густава фон Эверса «не имела такого сильного и опасного противника», как Гедеонов. И он считал его книгу «отличным украшением богатой литературы о происхождении варягов и Руси».
Историк Ф.Я. Фортинский, бывший в свое время деканом историко-филологического факультета, а затем ректором Императорского университета Святого Владимира, проведя разбор сочинения С.А. Гедеонова «Варяги и Русь», сделал такой вывод: «Исследование господина Гедеонова, как представляющее попытку пересмотреть и разрешить варяжский вопрос в целом его объеме, конечно, должно быть признано вполне соответствующим современным потребностям русской исторической науки: оно является как раз в ту минуту, когда норманисты, оправившись от ударов, нанесенных им <…> приступили к перестройке своей системы в ином виде. И нужно отдать честь автору, он по-прежнему метко указывает на слабые стороны противников и умеет сбивать их с избранных ими позиций».
С другой стороны, Ф.Я. Фортинский отметил: «Но являясь самым опасным врагом норманнской системы, господин Гедеонов, по нашему мнению, оказывается не особенно осмотрительным при постройке своей собственной: то он употребляет в дело материал весьма сомнительнаго качества (предания), то неудачно применяет научные приемы к обяснению источников, то впадает даже в противоречия с самим собою».
И это неудивительно, ведь слабость любой научной системы «зависит не столько от вины автора, сколько от скудости средств, бывших в его распоряжении».
Попробуем же разобраться с доводами С.А. Гедеонова и Ф.Я. Фортинского.
Но сначала уточним, что начало версии о том, что Древняя Русь была скандинавского племени, положил академик Готлиб Зигфрид Байер, не знавший ни русского, ни славянского языков. Он потрудился над шведским лексиконом, чтобы выкопать из него слово, которое хотя бы косвенно и с натяжкой можно было поставить корнем к слову «варяг». Не нашел и заявил, что «русские летописи называют варягами готландцев, шведов и норвежцев». Байер написал: «От начала руссы или россияны владетелей варягов имели. Выгнавши же оных, Гостомысл, от славянского поколенья, правил владением». В его княжение русский народ опять сделался от «междоусобных мятежей ослабевшим и от силы варягов утесненным». Тогда «по его совету россияне владетельский дом от варягов опять возвратили, то есть Рюрика и братьев».
Никаких исторических свидетельств этому Байер не приводит, но упирает на чисто филологические подтверждения своей гипотезы. Сравнив имена первых русских князей и их воинов с именами героев северных саг, он обнаружил их сходство и пришел к выводу, что все они – скандинавские.