– Я ее раньше видел. – Кайл принял мое молчание за размышления. – По-моему, приятная женщина. Чего ты на нее набросилась? Она тебе что-то сделала?
– Ее приятность – не черта характера. – Я вновь ощутила покалывание в пальцах. – Это часть стратегии. Никогда не доверяй людям только потому, что они кажутся тебе приятными.
– Господи, Ван. Прекрати. Я на твоей стороне, – нахмурился он. – Но ты все равно должна перед ней извиниться, неважно, милая она или мерзкая. Ты спросила ее, какого черта она тут делает, когда она выполняет свою работу, и между прочим, для нас. Больше денег – больше возможностей работать над делом, это ты понимаешь?
– Угу.
Видимо, мой голос звучал слишком отстраненно, потому что язык его тела изменился, оно чуть расслабилось, как и его голос.
– Я понимаю, Ван, дела, связанные с детьми, – это всегда тяжело. Они могут сильно на нас повлиять, и опыт работы тут не имеет значения.
Я тут же ощутила вспышку раздражения.
– Дело тут ни при чем. Я просто приняла ее за другого человека.
Он отступил назад, поднял вверх руки.
– Ну понятно. В своем репертуаре. Ладно, делай что хочешь, и удачно спасти свою задницу.
Я смотрела, как он уходит, а потом вернулась в свой кабинет и с облегчением обнаружила, что здесь все так, как я оставила. Бардак. Безопасность.
Я села за стол, включила компьютер. Запустила систему криминальной истории Миннесоты. При наличии правильных документов, ситуации или разрешения субъекта можно проверить биографические данные любого человека. У меня ничего этого не было. Если руководство проведет обыск и проверит мою историю поиска, подумала я, они поймут, что я безо всяких оснований провела инвазивную проверку. Тогда меня ждут большие неприятности и, вполне возможно, увольнение.
И все-таки я вбила в поисковую строку «Мари Роден».
Задержала дыхание.
Смотрела, как мигает курсор.
Один щелчок, и я увижу, в чем она замешана, если замешана.
Я нажимала на веки, пока не увидела звезды. Мари Роден была женщиной, которая преследовала меня во сне. В подвале ее дома были три запертые двери. Я слышала, как за одной из них плакали дети, видела избитое тельце, прикованное цепями к кровати.
Я ничего не понимала. При чем тут я? Неужели меня так довела моя первая серьезная работа за более чем год – кошмарное нераскрытое дело с участием трех маленьких девочек, как говорили и Гарри, и Кайл? Неужели стресс вплел в мои кошмары смутно знакомое лицо, которое я приняла за осознанное сновидение?
Если бы Барт был жив, он бы понял, что делать.
Я сплела пальцы и моргала, пока мой взгляд не прояснился. Барт посоветовал бы мне не рисковать карьерой из-за дурацкого сна, это уж точно. Может быть, стоило прислушаться к этому совету. Мне нужен был одноразовый телефон. Но что я могла сказать? Что думаю, будто в подвале государственного представителя Мари Роден подвергаются пыткам двое детей? Это точно примут за розыгрыш.