Старомодная девушка

– Мне кажется, ты раньше красивее укладывала волосы, – честно сказала та. – Но, полагаю, эта прическа – гвоздь нынешнего сезона, а потому не смею больше сказать ни слова.

– Если честно, я сожгла волосы, когда их завивала, – с заговорщицким видом сказала Фан. – Поэтому теперь приходится прибегать к услугам парикмахера. А теперь вставь-ка сюда мне цветы, – указала она на цоколь своей башни-прически.

– Ой, Фан, лучше не надо. Давай по-другому, – Полли хотела с помощью цветов придать хоть немного яркости желтовато-бледному лицу подруги.

– Ничего не поделаешь. Эту прическу принято дополнять цветами, – и Фанни упрямо воткнула цветок в самый центр модного сооружения.

Полли неодобрительно покачала головой, но помогла подруге завершить начатое. А перед выходом с восхищением отметила достоинства во внешности Фанн и скромно умолчала об остальном.

– Нет, Полли, я же вижу, тебе что-то не нравится. Ты скажи, – Фан легко прочла все сомнения на честном лице Полли.

– Я просто вспомнила слова твоей бабушки. Про скромность, которая теперь не в моде, – девушка выразительно посмотрела на корсаж платья, состоявший из пояса, кружев и пары бретелек.

Фанни, застегивая замок ожерелья, рассмеялась.

– Перестань читать мне мораль. Если бы мне такие плечи, как у тебя, то я вообще о моде бы не думала. Помоги мне с накидкой, и поспешим. Мы встречаемся с Томом и Трикс у входа, и я обещала приехать пораньше. Проводишь меня, а потом экипаж отвезет тебя домой.

– Такое чувство, будто сама еду на вечеринку, – вздохнула Полли, когда экипаж уже тронулся.

– Как мне бы хотелось этого, – с жаром сказала Фан. – Сколько раз я тебя умоляла. Всю свою одежду готова тебе отдать. Полли, может, хватит упрямиться? Доставь себе удовольствие.

– Нет, я этого не сделаю, – твердо ответила Полли. – Не тревожься обо мне. Со мной все в порядке.

Но когда они подъехали к ярко освещенному дому, где уже закручивался веселый водоворот праздника, когда Полли увидела у входа нарядных жизнерадостных молодых людей и услышала всплески музыки, доносившейся из окон, то вновь почувствовала приступ тоски и уныния. Домой она ехала, забившись в уголок экипажа и горько рыдая.

«Я ничего не могу с собой поделать, – размышляла она сквозь слезы. – Эта музыка просто манит к себе! Как бы прекрасно я выглядела в голубом тарлатановом платье Фан. Манеры-то у меня получше, чем у любой из ее подруг. И партнеров для танцев нашлось бы предостаточно, пусть я даже не принадлежу к их компании. Ах, всего бы один галоп станцевать с мистером Сидни или с Томми. Хотя нет, – спохватилась она. – Том меня бы не пригласил, а даже если бы пригласил, я отказалась бы. Ах, вот бы мне превратиться в некрасивую, но добрую старую деву вроде чудесной мисс Миллз». – И она еще горше заплакала, словно ребенок, которому не позволили взять из вазочки леденец.

Поднимаясь вверх по старинной винтовой лестнице, она возлагала единственную надежду на спасительный сон, чтобы избавиться от тягостных безрадостных мыслей о своей несчастной судьбе. Вдруг в растворенную дверь Полли увидела мисс Миллз. Старушка что-то шила с таким жизнерадостным выражением лица, что Полли, невольно залюбовавшись ею, остановилась.

– Заходи и садись, дорогая, – пригласила ее мисс Миллз. – С удовольствием поболтаю с тобой, только, уж извини, не прерву работы. Обязательно надо все закончить сегодня, – объяснила она, вдевая в иголку новую нитку. Шила она с немыслимой скоростью – сухонькая рука быстро мелькала в воздухе.

– Давайте я вам помогу, – девушка была рада отвлечься. – Я сегодня такая расстроенная и сердитая. Может, работа пойдет мне на пользу. Как говорится, не можешь быть счастливой, стань хотя бы полезной, – сумрачно усмехнулась она, опускаясь на стул напротив мисс Миллз.

– Спасибо, милая, – кивнула мисс Миллз. – Займись-ка подолом, пока я вошью рукава. Это ускорит дело.

Полли тут же надела наперсток. Мисс Миллз пододвинула к ней фланелевую ткань.

– Похоже на саван, – вздрогнула девушка. – Неужели и впрямь?