— Зачем ты так с Катей?
— С Катей?
— Ну, да, с нашей Катей.
— Я ей ничего не делал. Я её с копроратива не видел, — ужаснулся Алексей, который встретил Новый год с Аллой и провёл все праздники с ней, а также с папой и мамой.
— Ну, да, с копроратива, — охотно подтвердил Игорь. — Что ты ей наговорил?
— Да я с ней не разговаривал, практически. Мы поплясали вместе, и всё. Я её даже не обнимал.
— Ты ей там нахамил. Не помнишь?
В голове Астролягова прокрутилась плёнка с записью, как они прыгают напротив друг друга в толпе, девочка-бульдожка ему что-то рассказывает, доказывает или объясняет, а он кивает и отпускает вежливые улыбки. Алексей хорошо помнил, тогда он был не пьян.
— Ничего я ей не говорил.
— Катя с тех пор места себе не находит. Нам она ничего не сказала, излила душу Нате, а Ната пожаловалась нам.
— На что? О чём?
Игорь целую минуту подбирал слова.
— О внешности. Что она теперь вообще непригодная.
— Ни на что, — мрачно добавил Григорий. — И перспектив нет.
— Я? Я этого не говорил! Я весь танец молчал, потому что ничего не слышал. Там всё гремит. Вы же сами знаете, какая была какофония. Катя что-то говорила, но она говорила сама с собой.
— Ага, — мстительно сказал Ринат.
— Такое тоже может быть, — рассудил Тантлевский, искушённый в семейной жизни.
— Сама наговорила — сама обиделась, — пробурчал Дима.
— Но ты всё равно зашёл бы к ней, да извинился, — деликатно посоветовал Игорь.
Когда Алексей в конце дня заглянул в комнату городской прозы, Ната сразу встала и вышла.