– Так, – сказал Кэггс сердечно. – Для тебя это счастье, мой мальчик. Прими мои сердечные поздравления.
Для великих людей поражения служат испытанием. Истинный стратег не тот, кто достигает триумфа ценой легко одержанной победы, а тот, кто, будучи сброшен на землю, способен начертать новый план. Таков был юный Альберт. Посмотрите на него час спустя, когда он сидит в своей комнате в мезонине. Тело перестало его беспокоить, и он снова пришел в себя. За исключением редких спазм, физические боли прошли, и его мысль работала усиленно. На комоде лежит роскошный конверт, адресованный неумелой рукой: «Р. Бингу». На листе бумаги, который должен быть вложен в конверт, той же рукою написано: «Не отчаивайтесь. Помните, робкое сердце неспособно завоевать прекрасную леди. Я буду следить за вашим успехом с большим интересом.
Ваш доброжелатель».
Последняя фраза придумана не Альбертом. Эти слова сказал ему учитель, с которым он занимался в воскресные дни, и они запали ему в память. Это было удачно, ибо они выражали именно то, что Альберт хотел сказать. Отныне успех Реджи Бинга у леди Мод Марш будет близок сердцу Альберта. А что в то время делал Джордж? Не подозревая о том, что судьба внезапно превратила союзника в неприятеля, он стоял около кустарника у ворот замка. Ночь прекрасна! Царапины на руках и коленях беспокоят его теперь меньше, и он полон глубоких и приятных мыслей. Он открыл необычайное сходство между собою и героем поэмы Теннисона «Мод». Эта поэма всегда нравилась ему и особенно с того дня, когда он узнал имя несравненной девушки. Когда он не играл в гольф, поэма Теннисона была его постоянной спутницей. Музыка из зала доносилась до него сквозь неподвижный воздух. Повсюду кругом аромат земли и растений! Молодой человек глубоко вздохнул. Ночь прекрасна! Скоро рассветет! Птицы в кустах зашевелились и защебетали.
– Мод!
Она, наверно, услышит его.
– Мод!
Серебряные звезды равнодушно смотрели вниз. Такого рода вещи для них не новость.
Глава XV
Чириканье воробьев возвестило 21-й день рождения лорда Бельфера. Перси, однако, не слышал этого чириканья, ибо крепко спал. Первым звуком, дошедшим до него и возвратившим его к реальной жизни, был пронзительный крик Реджи Бинга, направлявшегося по коридору в ванную комнату. У Реджи была привычка подбадривать себя криками, когда он отправлялся брать холодные ванны. Шум, за которым следовали плеск воды и громкие взвизгивания Реджи в те моменты, когда мыло текло по его спине, – все это не давало спать никому в доме. Перси приподнялся в постели и молча проклинал Реджи. У него страшно болела голова. Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошел своей собственной персоной певец, одетый в розовый купальный халат, освеженный и розовый после ванны.
– С днем рождения!
Реджи стал петь. Он любил петь, но слушать его было не очень приятно.
Лорд Бельфер нахмурился.
– Нельзя ли прекратить этот адский шум?
– Какой адский шум?
– Пение.
– Боже мой, этот человек оскорбил меня, воскликнул Реджи.
– У меня болит голова.
– Я так и думал, что у вас будет головная боль, когда увидел прошлой ночью, как вы уходили с бутылкой. Вам необходимо побольше физических упражнений. Если не считать борьбы с тем полисменом, вы не занимались атлетикой уже несколько дней.
– Я бы просил вас не касаться этого дела.