– Она скучала по вам. – Сиделка обернулась возле порога и с теплой улыбкой на морщинистом, но все еще красивом лице взглянула на Александра. – Я видела это по ее глазам. Сейчас она снова уснула.
Александр молча кивнул и, пожелав Нине хорошего вечера, закрыл за ней дверь. Он прошел в комнату дочери. Алиса лежала в кровати, глаза ее были закрыты: она спала. Казалось, с того момента, как Александр видел ее утром, дочка совсем не пошевелилась в постели, хотя Нина, конечно же, переворачивала ее с боку на бок несколько раз, чтобы на хрупком, исхудавшем тельце не образовались пролежни.
Александр подошел ближе к дочери, с горечью отметив на прикроватной тумбочке недавно открытую упаковку «памперсов» и бутылку с водой, к горлышку которой была приделана соска. После автомобильной аварии, которая убила его жену и превратила дочь в полностью парализованного инвалида, прошло два года, но Александр до сих пор не свыкся с тем, что грязные простыни и затхлый воздух в квартире стали неизменной частью его существования.
Он подошел к спящей дочери, которой совсем недавно исполнилось тринадцать, и дотронулся до ее холодной руки, лежавшей сверху одеяла. Алиса не могла почувствовать прикосновения, но Александр считал важным как можно чаще давать ей знать, что папа – здесь, рядом с ней, даже если она спит и не видит его. Он всегда ее поддержит и никогда не бросит.
Мысленно пожелав Алисе спокойной ночи, Александр отправился в свою комнату и с усталым вздохом устроился в кресле. На журнальном столике лежал пакетик с тыквенными семечками: Александр любил их щелкать, когда смотрел телевизор. Рука автоматически потянулась к пакетику, но остановилась на полпути, когда он вдруг вспомнил слова Гармуса:
Александр откинулся в кресле. Он подумал о том, что факты из биографии Чужака странным образом совпадали с его собственной жизнью: их жены погибли в автомобильных катастрофах, и если спустя время Гармус оказался наедине с чудовищной болезнью, не знавшей пощады, то на руках Александра оставалась парализованная дочь, на всю жизнь прикованная к постели.
Она больше никогда не будет ходить и бегать. Она никогда не выйдет замуж. Она никогда не услышит смех своих детей. У нее не было будущего.
Проваливаясь в сон, Александр успел подумать: он сделал бы что угодно, лишь бы вернуть здоровье Алисе.
* * *
Его разбудил звонок телефона. Александр подскочил на месте, спросонья таращась в темноту. Спина и шея затекли, в голове противно гудело: он уснул в кресле, и за это время ночь неумолимо опустилась на город, прокралась в квартиру.
Телефонный звонок вновь разорвал тишину, и только теперь Александр понял, что этот звук раздавался с улицы, проникая в комнату через открытую форточку. Он подошел к окну. Через дорогу, возле дома напротив, стояла будка с таксофоном: Александр всегда думал, что тот давно не работает. Звонок доносился оттуда.
* * *
Он вышел на безлюдную улицу, освещенную янтарным светом фонарей, и медленно, словно во сне, приблизился к телефонной будке с выбитыми стеклами, откуда не переставая раздавались звонки. На мгновение ему показалось, что в уснувшем городе только он мог слышать этот потусторонний звук. Снизу таксофона болтался оборванный кабель, но почему-то увиденное не удивило Александра: да, телефон не мог работать, но, тем не менее, продолжал трезвонить.
Помедлив, Александр снял трубку.
– Алло?
В ответ он услышал голос мертвой жены:
– Здравствуй, Александр. Ты готов
Селекция
В просторном кабинете, наполненном ярким светом, тихо играла классическая музыка и пахло лавандой. По мнению Кураторов, цветочные ароматы, как и звуки оркестра, приводили в гармонию душевное состояние граждан, но Германа вот уже которую неделю тошнило от приторного душка, а от пиликанья скрипок и фортепиано раскалывалась голова. Он работал в организации, где с навязчивой предупредительностью следили за соблюдением базовых принципов Селекции. Создание трудовой атмосферы, наполненной музыкой и ароматами, было одним из таких условий, и Герман удивлялся, почему раньше они его не раздражали?
– Боюсь, в этом году вы не прошли Диагностику, – вкрадчивый голос Куратора отвлек от размышлений.