Игра в метаморфозы

Эй, не делай этого, не ищи себе оправданий! Тебе не в чем себя упрекнуть!

– Гм… И все же, – сказал адвокат, стуча наманикюренными ногтями и авторучкой с золоченым пером (интересно, позолота настоящая?) по столу. – Дамы и господа присяжные, вы согласны с тем, что в манерах Франсиско Мануэля Мелендеса нет ничего женского? Даже в светлом парике и красном платье достаточно коротко взглянуть на него, чтобы понять, что перед вами не женщина. Или я ошибаюсь?

Лусия помедлила с ответом.

– Не знаю… Роста он вроде маленького…

Мелендес был ростом метр шестьдесят три. В зале послышались смешки. Один – ноль в пользу Лусии.

– Ах, вы не знаете… А затем – все это только по вашим показаниям – он надел вам на голову полиэтиленовый пакет и пытался задушить вас, бросив на пол почти без сознания, – и в этот момент ситуация волшебным образом изменилась, и вам удалось его одолеть. Причем до такой степени, что он оказался в соседней кабинке на полу, прикованным наручниками к трубе, с лицом в буквальном смысле разбитым молотком. Сам Брюс Ли не смог бы справиться лучше, лейтенант…

Адвокат выдержал паузу, надеясь снова услышать смешки, но их не последовало.

– Разве что Брюс Ли не орудовал молотком, – прибавил он. – Вы непрерывно дергаете левой ногой под столом… Вы нервничаете, лейтенант?

Вот черт…

Лусия бросила на него мрачный взгляд и сразу поняла, что такой реакцией он остался доволен. Потом взглянула на присяжных. Они не сводили с нее глаз. И она догадалась, что яд, который адвокат каплю за каплей вводил в их уверенность, начал действовать – и присяжные стали сомневаться.

Вот черт…

– Я слабо отбивалась, – сказала Лусия, выходя из зала суда.

Она чувствовала себя такой взбудораженной и взбешенной, какой даже представить не могла, когда шла сюда. Лейтенант увидела, с какой ловкостью господин Рубио, этот блестящий «первый тенор», раздававший интервью направо и налево и появлявшийся под ручку с топ-моделями, посеял сомнения в умах присяжных. Когда он наблюдал, как она начала путаться в своих доводах, глаза его сверкнули радостью. Некоторые адвокаты – не все, конечно – испытывают по отношению к сыщикам настоящую злобу, которая граничит с ненавистью.

– Да нет, – утихомирил ее Пенья, входя в двери следом за ней. – Ты отлично вышла из положения. У Мелендеса нет ни единого шанса выкрутиться. Не забывай, что присяжные читают газеты. К тому же адвокату не следовало говорить об Альваро. Это была его ошибка. Такое замечание из уст мужчины, известного своими бесчисленными романами и разводами, сразу настроило против него женскую часть присяжных.

– Не уверена. Я слышала, что и присяжные, и судьи очень восприимчивы к аргументам защиты.

– Если б ты действовала не одна и не за пределами твоей работы, все было бы по-другому, – сказал Пенья, идя по коридору.

Это умозаключение вывело Лусию из себя.

– Если б я так не действовала, Мелендес был бы на свободе и продолжал убивать, – возразила она. – Что может произойти, если он снова выйдет на свободу?

– Он не выйдет, Лусия, могу тебя успокоить. Нет ни малейшей вероятности. Все знают, что это он напал на тебя.

Ей очень хотелось бы в это поверить. Она уже навидалась и адвокатов, и политиков, которые указывали на красную стенку и убеждали присяжных и их сторонников, что она желтая.