— Я хочу поговорить с Талером, — сказал я.
— Иди поговори с бочкой сала, которая тебя послала.
— Я не от Нунана. Талер меня слышит?
Пауза. Потом приглушенный голос сказал:
— Да.
— Я тот оперативник из «Континентал», который шепнул Дине Бранд, что Нунан шьет тебе дело, — сказал я. — Мне надо поговорить с тобой пять минут. С Нунаном у меня никаких дел — и я не прочь вывести его на чистую воду. Я один. Если велишь, брошу свою пушку на мостовую. Впусти меня.
Я подождал. Все зависело от того, успела ли Дина довести до его сведения нашу беседу. Мне показалось, что я жду долго.
Приглушенный голос сказал:
— Когда откроем, входи быстро. И без фокусов.
— Договорились.
Звякнула щеколда. Я нырнул внутрь, словно привязанный к двери.
На той стороне бабахнул десяток револьверных выстрелов. Вокруг нас зазвенело стекло, выбитое пулями из двери и окон.
Кто-то подставил мне ногу. От страха у меня словно утроились мозги и глаза. Я попал в переплет. Нунан подсидел меня как надо — эти ребята, конечно, теперь думают, что я веду его игру.
Я полетел на пол, извернувшись так, чтобы оказаться лицом к двери. К моменту приземления револьвер был у меня уже в руке.
На той стороне улицы из дверного проема выступал плотный Ник, поливая нас огнем с обеих рук. Я поудобнее уткнул в пол правый локоть. Плечи Ника появились у меня над мушкой. Я нажал на спусковой крючок. Ник перестал стрелять. Он скрестил на груди руки с пистолетами и мешком свалился на тротуар.
Кто-то схватил меня за щиколотки и поволок назад. Пол обдирал мне подбородок. Дверь захлопнулась. Какой-то остряк сказал:
— М-да, никто тебя, бедного, не любит.
Я сел и заорал, перекрикивая весь этот тарарам:
— Я тут ни при чем!
Стрельба поутихла, потом прекратилась. Жалюзи на двери и окнах были в серых дырочках. В темноте глухим шепотом сказали: