– И ты не пожалеешь меня?
Наконец, Саманта ухватилась за другой конец книги и чуть потянула на себя. Но на этот раз я решил не отпускать старинное писание.
– Пожалеть?
– Именно.
– Давай книгу, – серьёзно сказала она, но я и пальцем не пошевелил. – И я пожалею тебя.
– Ну, уж нет. Я отдам тебе книгу только тогда, когда ты пожалеешь меня.
Она тяжело выдохнула, а затем, натягивая самую добродушную улыбку, сказала сладким голоском:
– Ты же мой бедняжечка Хью. Так уработался, что даже ничего не помнит, – это было мёдом для моих ушей, и я отпустил книгу. – Даже не знаю, вспомнит ли он, что я назвала его дурачком.
– Что?
– Что?
– Ничего. Нам нужно проветриться.
– Боюсь, что мне пора.
Я резко встал из-за стола и, уставив руки в боки, серьёзным тоном сказал:
– Ну, уж нет. Никуда ты не пойдёшь.
Она тоже встала и уже потянулась за мешочком с пыльцой, прежде лежащем на столе, но я схватил его раньше, чем она.
– Что ты творишь? Отдай мне мешочек.
– Нет.
– Хорошо. Что ты хочешь?
Я подкинул мешочек, а затем поймал его в воздухе. Она выжидающе смотрела на меня.
– Давай немного погуляем?