– А много ещё людей до меня испытывали?
– Если честно, то только я. Ну, и, наверное, Саманта, я уже не вспомню.
Джеймс издал нервный смешок, и, уронив голову на руки, которые упирались в колени, начал смотреть в одну точку.
– Всё плохо, – сказал он. – Всё очень плохо.
– Замри! – скомандовал я и потянулся к острию пёрышка, которое топорщилось из его локтя.
– Что ты собираешься делать? – Он испуганно одёрнул руку, но я вовремя успел её схватить.
– Как что? Я собираюсь его вытащить. Раз и всё.
– Знаешь, что-то мне это не внушает спокойствия.
– Как комарик укусит, – подбодрил его мистер Смит.
– Ага, в детстве тоже так говорили! А потом хотели отрубить руку шприцом.
– Я сейчас сам тебя отрублю, если ты не перестанешь дёргаться, – серьёзным тоном сказал я.
Эти слова, как ни странно, подействовали на него. Он перестал пытаться выдернуть руку из моей стальной схватки и уставился на торчащий кончик пера, который уже выпирал наружу на несколько миллиметров. Я осторожно подцепил его краешками пальцев и слегка потянул.
– Больно?
– Нет.
– Отлично, – сказал я и резко вытянул оставшееся перо.
Джеймс пискнул:
– Твою за ногу, Хью! Не нужно было так резко!
Из малюсенькой дырочки сочила алая кровь, а у меня в руках было маленькое утиное пёрышко, такого же красного цвета.
– Джесс? – крикнул я. – Принеси аптечку.
– Зачем? – спросила она, выглядывая из кухни.