В каюте папа принёс круглогубцы, молоток, толстый металлический прут и кусачки. Два куска проволоки отрезал, и велел мне один разрезать на маленькие кусочки, не больше ногтя длиной. А второй аккуратно вокруг кристалла три раза обмотал.
– Мы вот эти маленькие кусочки сюда припаяем, загнём, – говорит – и получится оправа для камушка. Но самое трудное ещё впереди.
И показал мне, как колечки для цепочки делать. Кусочек проволоки отрезается, и вокруг прута его в двойное колечко согнуть надо. У папы такое получается довольно быстро, а я почему-то очень долго возился. Наверное, пальцы у меня не такие сильные. А когда справился, папа сказал:
– Вот таких вот колечек для цепочки нужно сделать штук сто, а то и больше. Действуй, мастери свою драгоценность, а мне идти пора.
Мне немножко даже страшновато стало, что теперь мне всё одному делать придётся. Но я только вздохнул в ответ. Потому что получается, что сам придумал, сам напросился – теперь никуда не денешься. Стал я второе колечко для цепочки сгибать, оно у меня ещё хуже, чем первое, получается. А проволока толстая, гнуть её непросто, и норовит она всё время не туда согнуться, куда надо, а совсем наоборот.
А надо сказать, что мы с папой как пришли, Сенька бросил свой рисунок рисовать, и тоже сбоку к нам подсел. И всё смотрел, как мне папа показывает. И вот вожусь я, вожусь с этим вторым колечком, совсем оно кривое получается у меня. И тут Сенька говорит:
– Ром, ты знаешь, его обратно распрямить надо и заново делать.
А я уже и так злой, что у меня ничего не получается, как накинусь на Сеньку:
– Тоже мне, советчик! Рисуешь свою картинку дурацкую – вот и рисуй, а мне не лезь под руку!
И тогда он ничего не сказал, только повернулся и ушёл. В смысле, не к себе наверх на койку залез, и не в общую комнату. А вообще к себе в каюту, и вещи свои забрал, и рисунок тоже. Ну и пожалуйста.
На другой день мама меня за обедом спрашивает:
– Рома, а где Сеня?
Я в тарелку гляжу и отвечаю:
– Он к себе в каюту вернулся. Мы потому что поссорились.
Мама только руками всплеснула:
– Здравствуйте, поссорились они! Из-за чего хотя бы?
Я продолжаю в тарелку глядеть, и молчу. Мама говорит:
– Понятно, военная тайна. Только обед за Сеню кто есть будет, я?
Взяла хлеб, тарелки с первым и вторым, сок в стакане, поставила всё на поднос и вышла. Не иначе, к Сеньке в каюту. Тоже мне, барин нашёлся, мама ему носить еду будет, как официантка, что ли?
Мама минут через десять вернулась. Вздыхает, смотрит на меня:
ebooksa