– Я не «лезу», Ром. И, между прочим, там не только твой папа. Мой тоже.
Я молчу. Что-то в Сеньке есть такое, что когда он всерьёз говорит, ему веришь. Успокаиваюсь. Смахиваю слёзы. В конце концов, что-то делать намного легче, чем просто валяться на койке и реветь.
– Если что-то придумал, тогда говори. Я в твоей науке всё равно плохо разбираюсь. Командуй.
С минуту молчит.
– Для начала надо посмотреть, что происходит, когда органику заливает лавой. Если бы я был сейчас на той половине, ну, в исследовательском отделе, я бы просто пошел в лабораторию и сделал всё за пятнадцать минут…
– А что именно тебе нужно?
Он задумчиво глядит в сторону, потом снова открывает отцовские записки. Перелистывает страничку, другую…
– Во-первых, нужны образцы венерианской лавы.
Я иду к себе в комнату, лезу в стол. Вынимаю из коробки и приношу своих «лавовых драконов». Всех до одного.
Во время работы на поверхности лавовые брызги – обычное дело. Чаще всего лава затвердевает просто шариками, мелкими или покрупнее. Но иногда «плевки» раскаленной лавы попадают под струю охладителя и на лету мгновенно застывают, образуя удивительные и причудливые каменные скульптурки – разноцветные, с толстыми и тонкими тёмными прожилками. Мы такие «лавовыми драконами» называем. Крупный «дракон» – большая редкость, а коллекции, как у меня, в школе больше точно ни у кого нет. А может, и на всей станции.
– Такие образцы пойдут?
Сенька смотрит на меня внимательно.
– Рома, но их же придётся расплавить…
– Значит, расплавим. Когда мы папку оттуда вытащим, он мне снизу ещё принесёт.
Я говорю «когда», я не говорю «если». Давай, Сенька, я в тебя верю.
– Ещё нужны два тигля, горелка с высокой температурой и кусочек органической ткани.
– А «тигли» твои – это что вообще за штука?
– Ну «тигель» – это такая как бы ёмкость маленькая… Из огнеупорного материала. Как горшочек, только в нём плавят металл или что-то другое.
Сижу, думаю. Потом встаю и лезу в холодильник.
– Рома, ты чего? Мы вроде сегодня ели…