— Было бы замечательно, — рассеянно откликнулась женщина, мимолетно подумав о том, что, к ее удивлению, Далии не только пришлось по душе предложение матери научиться танцевать, но и от ее старых нарядов с монистами пришла в чистый восторг.
Вот уж неожиданно, так неожиданно.
Сейчас Далия, отстав наконец-то от мужчин, принялась лепить вместе с остальными ребятами снежную крепость. Иногда дети начинали кидаться снежками, бегать и громко и беззаботно визжать. В отличие от девочек, Далия была одета в мальчиковую одежду и выражалась порой грубо и некрасиво, но с волосами, разметавшимися по темному меху шубки и отражающимися яркие солнечные лучи, с сияющими глазами и очень миловидным личиком, она, несомненно, была очень красива. А с возрастом станет только краше — в этом женщина не сомневалась.
Конечно же, Анифа не могла не любоваться ею. От нежности, сжавшей ее сердце, она машинально прижала ладони к груди и закусила губу. А девочка, занятая делом, совсем не обращала на нее внимания.
Свен же, в свою очередь, смотрел на Анифу. Как всегда, она казалась ему невозможно красивой и желанной, и он мог думать только о том, что сегодня наконец-то сможет сжать ее в своих объятьях и поцеловать. И, разумеется, позволит себе много что еще. Ведь последние дни он, как идиот, безвылазно сидел в длинном доме, и Анифа едва ли позволяла ему что-то более, чем быстрое прикосновение к руке или бедру и строго обрывала его, когда мужчина намекал на темный закуточек уже знакомой кладовой. Таким образом, целых четыре ночи он проводил в условном одиночестве — подле него на брошенных на пол матрасах спало еще несколько мужчин — когда так Сигурд наверняка согревал Анифу в ее же постели. В этом он не сомневался.
И потому страшно завидовал и ревновал.
После обретения страстно желанной им женщины оказаться оторванным от нее таким вот глупым образом было несправедливо и жестоко. И больше всего он хотел снова овладеть ее и на протяжении часов вкушать сладость ее тела и стонов. Даже деля ее при этом с братом. Этот факт его как раз уже совсем не смущал.
Как и то, что при ярком свете дневного солнца, с убранными под теплый платок и толстый опушенный капюшон Анифа уже не казалась неземным и волшебным созданием. Конечно, она все также до странного выглядела очень молодо, но все же это была взрослая и зрелая женщина, с умудренными опытом глазами и небольшими морщинками в уголках глаз. И если она и поддалась слабости, как она сама говорила, то делала это сознательно и зрело оценивала все последствия своих поступков.
И как же она была красива! Какой силой духа обладала! Их маленькая женщина была порывистой и мудрой и скрывала глубоко внутри такую боль, такой опыт, что вызывала инстинктивное желание не только безраздельно обладать ее, но разделить с ней эту боль, чтобы защитить от всех будущих переживаний и проблем.
Наклонившись к мечтательно задумавшейся женщине, Свен глубоко вдохнул морозный воздух с нотками ее собственного запаха. И хотя холод обжег его ноздри и легкие, мужчина ни за что не хотел лишаться возможности дышать одним с Анифой воздухом. Вот только хотелось это сделать по-другому… Губами к губам… И не здесь, где есть лишние и ненужные глаза.
Однако и отказать себе в удовольствие шепнуть ей кое-что, приблизившись к женщине максимально близко, он не мог:
— Девочка, я хочу тебя. Вот прямо сейчас.
Она не дернулась и не отпрянула — уже хорошо. Лишь перевела на него свой ясный взгляд и вопросительно изогнула бровь. И да, еще улыбнулась — мягко и нежно, как умела делать только она. И промолчала.
Но Свен продолжил:
— Я видел тебя в своих снах. То, как ты отдавалась нам с Сигурдом. Как бесстыдно раздвигала свои ножки, как истекала сладкими соками и обнимала своими ручками так крепко, будто ты вот-вот утонешь…
— Тише, тише, воин, — усмехнулась Анифа, качнув головой, — Неужели у тебя началась горячка? Пожалуйста, успокойся.
Но предательский румянец смущения и возбуждения все же опалил ее щеки еще больше. Слова Свена подействовали на нее должным образом — как он того и хотел. Поэтому, наклонившись еще ниже к ее лицу, мужчина продолжил:
— У меня стоит как камень. Вот прямо сейчас. Ты отказывала мне все эти дни, но Сигурд-то был с тобой, не так ли? И тебе было достаточно его одного? Я-то помню, как ты извиваешься, когда мы оба входим в тебя одновременно. И стонешь так сладко, будто ничего лучшего в твоей жизни не случалось. Тебе ведь нравится, когда мы с братом делаем это вместе, правда? Скажи, женщина — я прав?
Конечно, он был прав. Несмотря на всю свою кажущуюся строгость, она и правда была очень голодна в постели. И невообразимо умела. И как только она столько времени прожила без мужчины в своей постели?
Вот и сейчас она смутилась — ярко и вкусно, с трудом сдерживая растерянное выражение на свое лице.