Если ты простишь

— А ничё так, мне понравилось, — сказала она с одышкой. — Погрубей бы ещё, я ж не посуда, не тресну. — Жанна засмеялась над своей метафорой, повернула голову ко мне и подытожила: — Ты слишком правильный для грубого секса. Это надо исправлять.

Я никак не отреагировал на её выводы. Чуть помолчал и заметил:

— Надо к дочке вернуться. Я обещал надолго не оставлять её.

— Ладно, Вадик. Завтра повторим?

— Нет. Завтра — последний день. Мы улетаем в ночь.

— Ваще-то я хочу научить тебя кое-чему… А то такой взрослый дядька, а до сих пор не знает, как плохие, да и хорошие, тёти могут любить унижения и грубость…

— Знаю я.

— Ой, я тя умоляю, ничего ты не знаешь. Приходи завтра? Я добавку хочу! А ещё хочу подготовиться заранее и… — она перешла зачем-то на шёпот, хотя до этого момента что только не кричала на весь отель, — …дам тебе билет в запретную зону… М-м-м? Люблю, когда в… — мурчала Жанна, ёрзая ягодицами по кровати, как бы рекламируя мне завтрашний день.

Вот это маркетинг.

— Увы, никак, — перебил я, не желая знать подробностей.

Тяжело, когда партнёр никак не даёт понять о своих желаниях. Но и когда он вываливает всё во всех подробностях на четвёртом часу после знакомства — тоже чересчур.

Хотелось сказать ей: «Жанна, оставляй хотя бы немного интриги, чёрт побери».

Но больше всего хотелось поскорее уйти.

— Эх, жаль, — грустно выдохнула Жанна.

Я спешно оделся.

Она, всё ещё голая, активно виляя бёдрами, подошла ко мне попрощаться.

— Мне было хорошо, — сказала женщина, по-прежнему широко улыбаясь, и поцеловала меня в щёку.

— Мне тоже, — ответил я, не зная точно, вру или нет.

Жанна обняла меня, и я ушёл.

Не успел я дойти до лифта, как из номера Жанны зазвучала танцевальная музыка.